Заходим в «Аудио» нажимаем прямо на название выбранной Вами песни
Открывается новая страница, где есть окно * код для вставки*, это и есть тот самый необходимый Вам код
Дальше идёте в гостевую книгу, вставляете код и сохраняете, готово.
воскресенье, 20 декабря 2009
суббота, 19 декабря 2009
Мне казалось когда-то что встречу не скоро
И такой необъятной лежала земля
От печали до радости реки и горы
От печали до радости леса и поля
От печали до радости реки и горы
От печали до радости леса и поля
Стать хотелось когда-то похожим на эхо
Мчаться сквозь листопада беззвучную медь
От печали до радости ехать и ехать
От печали до радости лететь и лететь
От печали до радости ехать и ехать
От печали до радости лететь и лететь
Но не стало преграды и нет расстоянья
Наша встреча награда ты рядом опять
От печали до радости всего лишь дыханье
От печали до радости рукою подать
От печали до радости всего лишь дыханье
От печали до радости рукою подать
И такой необъятной лежала земля
От печали до радости реки и горы
От печали до радости леса и поля
От печали до радости реки и горы
От печали до радости леса и поля
Стать хотелось когда-то похожим на эхо
Мчаться сквозь листопада беззвучную медь
От печали до радости ехать и ехать
От печали до радости лететь и лететь
От печали до радости ехать и ехать
От печали до радости лететь и лететь
Но не стало преграды и нет расстоянья
Наша встреча награда ты рядом опять
От печали до радости всего лишь дыханье
От печали до радости рукою подать
От печали до радости всего лишь дыханье
От печали до радости рукою подать
Сегодня день морозный но солнечный.На современных окнах нет тех красивых морозных узоров что были раньше.Всё идёт как обычно,так как и должно идти.
пятница, 18 декабря 2009
Я родился 400 лет назад.я бессмертный.но бессмертен не я один, есть и другие.одни служат злу, другие добру.веками мы ждали времени сбора.когда под ударами мечей подут головы, и зальётся животворная сила.если мне отрубят голову то я умру.в конце останется только один.я дункан маклауд
четверг, 17 декабря 2009
Чего у Темных не отнять – так это вкуса к жизни. Тут Антон никаких сомнений не испытывал. Стоило посмотреть, с каким аппетитом Эдгар расправляется с очень вкусной, и, наверное, не одобренной бы диетологами свиной ногой, щедро сдабривая ее горчицей – сладковатой, конечно, на русский вкус, но все-таки острой, хреном – вполне приличным, и обильным количеством пива.
Это всегда поражало Антона. Даже его соседи-вампиры, с которыми он когда-то был во вполне приятельских отношениях, порой выглядели живее и жизнерадостнее светлых магов. Высших магов, конечно – те, кто по силе был равен Антону «еще не наигрались в людей».
Одно лишь неприятно – их жизнелюбие обычно распространялось лишь на самих себя.
Антон поднял тяжелую кружку светлого «Будвайзера», пробормотал:
– Прозит.
Хорошо, что чешские обычая не предполагают чокаться. Стучаться кружками с Темным Антону бы не хотелось.
– Прозит, – подтвердил Эдгар. С удовольствием, в два глотка осушил половину кружки, утер пену. – Хорошо.
– Хорошо, – согласился Антон, хотя напряжение его не оставляло. Нет, конечно, ничего предосудительного в этой совместном распитии пива не было. Правила Ночного Дозора не запрещали контакты с Темными, наоборот – если сотрудник был уверен в своей безопасности, это приветствовалось. Мало ли что удастся узнать, а то вдруг, чем Тьма не шутит, даже повлиять на Темного. Не обратить к Свету, конечно… но, хотя бы, удержать от очередной пакости. Неожиданно для себя самого Антон сказал: – Приятно, что хоть в чем-то у нас есть повод согласиться друг с другом.
– Да, – Эдгар старался говорить миролюбиво и корректно, чтобы Светлый не взвился от очередной придуманной обиды или надуманного подозрения. – Чешское пиво подаваемое в Москве и подаваемое в Праге – это две большие разницы.
Городецкий кивнул.
– Да. Особенно, если сравнивать с бутылочным. Чешское пиво в бутылках – труп настоящего пива в стеклянном гробике.
Эдгар усмехнулся, соглашаясь со сравнением. Заметил:
– Почему-то в остальной Восточной Европе таланты пивоваров отдыхают.
– Даже в Эстонии? – спросил Антон.
Эдгар пожал плечами. Вечно эти Светлые не упустят случая поиздеваться…
– У нас хорошее пиво. Но – не замечательное. Как и в России, впрочем.
Антон поморщился, будто вспоминая вкус отечественного пива. Но сказал совсем другое:
– Я этим летом был в Венгрии. Венгерское пил. «Дрехер»… чуть ли не единственный их сорт.
– И?
– Лучше бы я выпил скисшей «Балтики».
Эдгар усмехнулся. Даже после легкого напряжения памяти он не сумел вспомнить ни единого сорта венгерского пива. Впрочем, если Антон так о нем отзывается – лучше и не помнить. В пиве собеседник разбирался, причем разбирался великолепно. Светлые вообще любят плотские удовольствия, это приходится признать.
– А эти… доблестные воины… пьют свои родные помои, – Антон кивнул в сторону американцев. – Миротворцы… Асы Геринга…
Печено вепрево колено давно было съедено – и Эдгаром и Антоном. И пива уже было выпито достаточно, чтобы у обоих слегка заблестели глаза, голоса стали громче и непринужденнее.
– Почему Геринга? – удивился Эдгар. – Это ж не дойчи, это американцы.
Антон терпеливо, словно ребенку, объяснил:
– Асы ВВС США – не звучит. Ты какое-нибудь краткое и звучное наименование американских ВВС знаешь?
– Не знаю.
– Ну ладно. Пусть будут асы Клинтона. Немцы хоть знали, что против них такие же летчики воюют, а эти сыпали бомбы на селения, где всей обороны – зенитка времен второй мировой… И еще награды за это получают. А ты спроси – у них святое вообще в жизни что-нибудь есть? До сих пор считают, что Прагу в сорок пятом они освободили.
– Святое? – усмехнулся Эдгар. – А зачем им святое? Они солдаты.
– Знаешь, Иной, мне кажется даже солдаты должны оставаться в первую очередь людьми. А у людей обязано быть что-то святое в душе.
– Для начала необходимо, чтобы имелась душа. А потом уж святое. О! А мы сейчас спросим!
Мимо столика как раз протискивался румяный заокеанский летчик, сверкая нашивками и прочими галунами. Кровь с молоком, гордость техасщины или оклахомщины. Летчик, скорее всего, возвращался из сортира.
– Извините, офицер! Могу ли я задать вопрос? – на хорошем английском обратился к нему Эдгар. – У вас есть в жизни что-нибудь святое? Что-нибудь заветное?
Американец встал, словно споткнулся. Инстинкт подсказывал ему, что военный самого-самого лучшего государства на земле обязан держать марку и дать достойный ответ. На лице отобразилась мучительная работа мысли, и вдруг – вспышка! Озарение. Американец понял, что святое для него все-таки есть. Он расплылся в горделивой улыбке.
– Святое? Конечно, есть! «Чикаго буллз»…
Даже маги не поняли, шутил он, или был вполне серьезен.
– Это как шахматная партия, понимаешь? – объяснял Эдгар. – Начальство просто двигает по доске неперсонифицированные фигурки – нас.
Лицо официанта вытягивалось пропорционально количеству выпитого Антоном и Эдгаром пива. К этому столику официант перетаскал уже столько объемистых стеклянных кружек, что хватило бы напоить весь американский авиаполк и «Чикаго буллз» в придачу. А двое русских все сидели и сидели, хотя было видно, что языками ворочать им становится все труднее.
– Вот взять нас с тобой, – продолжал Эдгар. – Ты будешь на этом процессе защитником. Я – обвинителем. Но все равно мы не являемся сколько-нибудь значимой величиной. Мы остаемся фигурками на доске. Если нужно – нас бросят в самое пекло. Если нужно – уведут в сторонку до лучших времен. Захотят – разменяют. Ведь в сущности, что есть этот процесс? Это танцы вокруг тривиального размена. Вашего Игоря поменяли на нашу Алису. И все. Просто столкнули, как пауков в банке, и убрали с доски. Во имя высших и недоступных нам целей.
– Ты не прав, – Антон строго погрозил ему пальцем. – Гесер не предполагал, что Игорь столкнется с Алисой. Это интрига Завулона!
– И откуда у тебя такая уверенность? – насмешливо спросил Эдгар. – Ты так крут, что читаешь в душе Гесера, как в открытой книге? Насколько я знаю, руководство Светлых тоже не любит посвящать сотрудников в глубинные планы. Высшая политика высших сил! – очень громко и наставительно изрек он.
Антону очень хотелось возразить. Но, к сожалению, никаких убедительных доводов у него не было.
– Или, вот, взять последнее столкновение в МГУ. Завулон тебя использовал – прости, это тебе, наверное, неприятно слышать, но раз уж начали… Так вот, Завулон тебя использовал. Завулон! Твой заклятый враг!
– Он меня не использовал, – Антон заколебался, но все же закончил: – Он пытался меня использовать. А я – пытался использовать ситуацию в наших интересах. Сам понимаешь – это ведь война.
– Допустим, только пытался, – пренебрежительно согласился Эдгар. – Допустим… А Гесер ничего – ничего! – не сделал, чтобы тебя защитить. Зачем ему страховать пешек? Это неэкономно и бессмысленно.
– Вы к своим пешкам еще лучше относитесь, – угрюмо заметил Антон. – Низших Иных – вампиров, оборотней – даже за равных не держите. Пушечное мясо.
– А они и есть пушечное мясо, Антон. Более дешевое и менее ценное, чем мы, маги. Да и вообще – бессмысленны наши потуги и речи. Мы марионетки. Всего лишь марионетки. А пробиваться в кукловоды – дело глубоко безнадежное, поскольку для этого нужны способности Гесера или Завулона, а способности эти встречаются исключительно редко. И потом – места за игровыми столами уже заняты. Никто из шахматистов не уступит свое место фигурке – даже ферзю или королю.
Антон угрюмо осушил кружку и бесшумно опустил ее на подставку с эмблемой ресторана.
Он был уже далеко не тот юный маг, впервые в жизни вышедший в поле и выслеживавший вампиршу-браконьера. Далеко не тот, хотя времени прошло не так уж и много. С тех пор у него было достаточно случаев чтобы удостовериться – сколько Тьмы в Свете. И мрачная позиция Темного мага Эдгара – мол, все равно мы песчинки в жерновах разборок Больших Дядь, посему лучший выход – пей пиво и не чирикай – даже чем-то импонировала ему. И в который раз Антон подумал, что Темные в своей кажущейся простоте порой более человечны, нежели борцы за высокие идеалы – Светлые.
– И все-таки ты не прав, Эдгар, – сказал он, наконец. – У нас есть коренное отличие. Мы – живем ради других. Мы служим, а не правим.
– Так говорили все человеческие вожди, – Эдгар с готовностью вступил в мышеловку. – Партия – слуга народа. Помнишь?
– Но у нас есть одно отличие от человеческих вождей, – Антон взглянул Эдгару в глаза. – Развоплощение. Понимаешь? Светлый не может вступить на путь зла. Если он понимает, что увеличил количество зла в мире, то он уходит в сумрак. Исчезает. И это случалось не раз, стоило лишь Светлому допустить ошибку, или хоть чуть-чуть поддаться Тьме.
Эдгар тонко захихикал.
– Антон… да ты же сам дал ответ. «Если он понимает…» А если не понимает? Помнишь дело целителя-маньяка? Двенадцать лет назад, кажется…
Антон помнил. Он тогда еще не был инициирован, но этот неслыханный случай разбирали с каждым сотрудником Дозоров, с каждым Светлым.
Рядовой Светлый целитель, с сильными способностями к предвидению. Жил в Подмосковье, в Ночном Дозоре активно не работал, но числился в активном резерве. Работал врачом, прибегая в своей практике к светлой магии. Пациенты его обожали, он ведь буквально творил чудеса…
А также убивал своих пациенток, молодых девушек. Не каким-нибудь магическим образом, а просто травил. Иногда убивал акупунктурой – все энергетические точки человеческого тела он знал в совершенстве…
Ночной Дозор вышел на него почти случайно. Кто-то из аналитиков заинтересовался резким подъемом смертности среди молодых женщин в небольшом подмосковном городке. Особенно насторожило то, что большинство жертв были беременны. Отметили и чудовищное количество выкидышей, абортов, младенцев родившихся мертвыми. Заподозрили Темных, заподозрили вампиров и оборотней, сатанистов, ведьм… Кого только не проверяли.
Потом за дело взялся сам Гесер, и убийца был пойман. Светлый маг – убийца…
Он просто слишком хорошо видел будущее, этот обаятельный, импозантный целитель. И, порой, принимая пациентку, видел будущее ее еще нерожденного ребенка – который, почти наверняка, должен был вырасти убийцей, маньяком, преступником. Иногда видел, что сама пациентка совершит какое-то чудовищное преступление, или же случайно приведет к смерти многих людей. Вот и решил бороться – как мог.
На суде целитель с жаром объяснял, что светлое магическое воздействие ничего бы не дало – ведь при этом Темные получат право на ответные действия, и количество зла в мире не уменьшится. А так он просто «выпалывал сорняки». И от падения в сумрак его надежно удерживала твердая уверенность, что сумма принесенного им в мир добра куда больше, чем порожденное им зло.
Развоплощать его пришлось лично Гесеру.
– Это был психопат, – объяснил Антон. – Просто психопат. С характерным расстройством мышления… такие случаи, увы, бывают.
– Как и тот оруженосец Жанны де Арк, маркиз Жюль де Рей, – с готовностью подсказал Эдгар. – Тоже ведь был Светлым, так? А потом принялся убивать женщин и детей, чтобы извлечь из их тел эликсир молодости, победить смерть и осчастливить все человечество.
– Эдгар, от сумасшествия не застрахован никто. Даже Иные. Но если взять самую обычную ведьму… – закипая, начал Антон.
– Не спорю, – Эдгар примиряюще развел руками. – Но так и речь не о крайних случаях! Просто о том, что это возможно, и ваш хваленый защитный механизм, развоплощение… назовем его просто совестью, может отказать. А теперь подумай – если Гесер решит, что твоя смерть в будущем принесет огромную пользу делу Света? Если на одной чаше весов – Антон Городецкий, а на другой – миллионы человеческих жизней?
– Ему не придется меня обманывать, – твердо сказал Антон. – Незачем. Если возникнет такая ситуация, я готов пожертвовать собой. И любой из нас готов!
– Ну а если нельзя тебе ничего сообщать? – довольно усмехнулся Эдгар. – Чтобы не узнал враг, чтобы ты вел себя естественнее, чтобы не переживал понапрасну… ведь хранить твой душевный покой – тоже обязанность Гесера.
Он удовлетворенно поднял очередную кружку. Шумно втянул пивную пену.
– Ты – Темный, – сказал Антон. – Ты видишь во всем лишь зло, предательство, подлость.
– Я лишь не закрываю на них глаза, – отпарировал Эдгар. – И потому не доверяю Завулону. Почти так же, как не доверяю Гесеру. Даже тебе могу довериться больше – ты-то такая же несчастная фигура, случайно выкрашенная в отличный от моего цвет. Разве черная пешка ненавидит белую? Нет. Тем более, если пешки уперлись друг другу в лоб, и мирно пьют пиво.
– Знаешь, – с легким удивлением сказал Антон, – я никак не пойму, как же вы жить ухитряетесь – с таким взглядом на мир? Я бы немедленно пошел и повесился.
– Так что, тебе нечем возразить?
Антон тоже глотнул пиво. Удивительная особенность живого чешского пива – оно не оставляет тяжести ни в теле, ни в голове, даже в весьма изрядном количестве… Или кажется, что не оставляет?
– Нечем, – признал Антон. – Буквально сейчас – нечем. Но я уверен, что ты не прав. Просто трудно спорить о цвете радуги со слепым. У тебя нет… я не знаю, чего именно нет. Но чего-то очень важного, без чего ты беспомощнее слепого.
– Почему же беспомощнее? – слегка обиделся Эдгар. – Скорее, беспомощны вы, Светлые. Скованы по рукам и ногам своими этическими догмами. А те, кто ушел на высшие ступени развития, как Гесер, к примеру – правят вами.
– Я попробую тебе ответить, – сказал Антон. – Но не сейчас. Нам еще придется встречаться друг с другом.
– Уходишь от ответа? – усмехнулся Эдгар.
– Нет. Просто мы ведь решили не говорить о работе. Так?
Эдгар замолчал. И впрямь, переиграл его Светлый, хоть чуть-чуть, но переиграл! И к чему он вступил в бесполезный спор? Белого кобеля не закрасишь дочерна, как говорят в Дневном Дозоре.
– Да, – согласился он. – Моя вина, признаю. Только…
– Только очень трудно не говорить о том, что разделяет, – кивнул Антон. – Я понимаю. Это не вина… это судьба.
Он порылся в карманах, достал пачку сигарет. Эдгар машинально отметил, что сигареты дешевые, «21 век» российского производства. Надо же. Темный маг его уровня может позволить себе любые жизненные радости. А Антон курит отечественные сигареты… да и в случайно ли он попал в этот маленький, уютный, но весьма недорогой ресторан?
– Ты не подскажешь, где остановился? – спросил он.
– Гостиница «Кафка», – ответил Антон. – Это на Жижкове, улица Кржеменцова.
Все верно, дешевенькая и не престижная гостиница. Эдгар кивнул, наблюдая как Светлый закуривает. Как-то неловко, будто курит недавно, или очень редко.
– А ты в «Хилтоне», – вдруг сказал Антон. – Верно? Или в «Рэдиссон-САС», на худой конец.
– Следите? – непроизвольно насторожился Эдгар.
– Да нет. Только у всех Темных тяга к громким названиям и дорогим заведениям. Вы тоже предсказуемы.
– Ну, и? – с вызовом спросил Эдгар. – Так ты сторонник аскетизма и нищенского существования?
Антон с иронией оглядел ресторан, почти уничтоженные остатки свиной ножки на изрезанной ножами деревянной доске, невесть какую по счету кружку пива… Отвечать вроде и не требовалось, но он все-таки ответил:
– Да нет же, не спорю. Но ведь количество комнат и прислуги в отеле – не главное. Как и цена блюд в меню. Я тоже мог бы остановиться в Хилтоне, и пойти пить пиво в самый дорогой кабак Праги. Только зачем? Вот ты, почему ты пришел именно сюда? Место ведь – не самое крутое?
– Здесь уютно, – признал Эдгар. – И вкусная кухня.
– О чем и речь.
В каком-то внезапном порыве пьяного великодушия Эдгар воскликнул:
– Вот! Кажется, я понял! Вот в чем между нами разница. Вы стараетесь ограничивать свои естественные потребности. Из скромности, что ли… А мы более расточительны, да… К силе, к деньгам, к материальным и людским ресурсам…
– Люди – не ресурсы! – взгляд Антона вдруг стал пронзительным и злым. – Понимаешь? Не ресурсы!
Вот так всегда… стоит лишь наметиться точкам соприкосновения… Эдгар вздохнул. Задурили им голову, Светлым. Ох, как задурили…
– Ладно. Замнем для ясности, – он отпил пива, и не удержался от замечания: – А вот тут сидел один американский летчик…и при этом Светлый маг… кстати, совершеннейший растяпа, меня даже не заметил. Спорим, что он относится к людям как к ресурсам? Ну, или как к низшей расе, глупой и непонятливой, которую можно и растить, и наказывать. То есть – также как мы.
– Наша беда в том, что мы продукт человеческого общества, – хмуро ответил Антон. – Со всеми его недостатками. И даже Светлые, если они не прожили много сотен лет, несут в себе стереотипы и мифы своей страны: России, Америки, или Буркина-Фасо, без разницы. Да что такое, почему у меня Буркина-Фасо все время в голове вертится?
– Один из этих дурачков, братьев Регина, из Буркина-Фасо, – предположил Эдгар. – Да и название смешное.
– Братья Регина… – Антон кивнул. – А с ними вы зачем намудрили? Это ведь кто-то из Московского Дневного Дозора их вызвал! Обещал помощь, активацию Когтя Фафнира… зачем?
– Я не имею такой информации, о чем должен заявить совершенно официально! – быстро ответил Эдгар. Этим Светлым только позволь зацепиться за формальное нарушение…
– Да не признавай, не надо! – махнул рукой Антон. – Я ведь не ребенок. Но нам появление безумного Темного Мага страшной силы – точно не нужно.
– И нам не нужно, – заявил Эдгар. – Это, считай, война. По полной программе. То есть – апокалипсис.
– Значит, Братьям Регина соврали, – согласился Антон. – Убедили атаковать Бернское бюро, похитить Коготь, прилететь в Москву… но зачем? Чтобы подпитать Зеркало?
«Быстро соображает», мысленно отметил Эдгар. Но покачал головой, на ходу подыскивая великолепное возражение:
– Какая чушь! Мы узнали кто такой Виталий Рогоза лишь когда Коготь был уже похищен, а четверо уцелевших боевиков – на пути к Москве.
– А ведь верно! – воскликнул вдруг Антон. – Ты прав, Темный! Появление Зеркала невозможно предсказать, оно – стихийное порождение Сумрака. А официальное коммюнике Инквизиции утверждает, что секта начала готовиться к штурму хранилища артефактов за две недели до происшествия. Рогозы тогда еще не было в природе… точнее, был, но не он, а обычный человек, которого впоследствии видоизменил Сумрак…
Эдгар закусил губу. Выходило так, будто он подсказал что-то Светлому… поделился информацией, или просто навел на правильную мысль. Ой, плохо… Хотя, почему плохо? Он тоже не прочь разобраться в ситуации. Ему это тоже жизненно важно. Эдгар подумал вслух:
– Может быть, кто-то хотел выгнать Бюро Инквизиции из Берна?
– Или решил перевести его в Прагу…
Они задумчиво уставились друг на друга – Светлый и Темный маги, одинаково заинтересованные в понимании происходящего. Подошел было официант, но увидев, что пиво еще не допито, занялся обслуживанием американцев.
– Как вариант, – согласился Эдгар. – Но сама операция с Когтем нам была не нужна! Даже не думайте приписывать нам подобную чушь!
– Но может быть, – вдруг сказал Антон, – вам нужно было сорвать какую-то операцию… нашу операцию? И тут уж Коготь Фафнира послужил в полной мере?
Эдгар проклял себя за болтливость. Проклял, конечно же, фигурально. Ни один темный маг не посадит себя на голову воронку инферно.
– Чушь, какая еще операция… – начал он. И тут же сообразил, что начав неожиданно защищать Ночной Дозор, фактически подтвердил догадку Антона.
– Спасибо, Иной, – проникновенно сказал Светлый.
Не прекращая мысленно отвешивать себе оплеухи, Эдгар поднялся. Верно говорят – сел за стол со Светлым – отрежь язык и зашей рот проволокой!
– Мне пора, – заявил он. – Было очень приятно… поговорить.
– Взаимно, – согласился Антон. И даже протянул руку.
Отказываться от рукопожатия было глупо. Эдгар пожал протянутую ладонь, бросил на стол бумажку в пятьсот крон, и торопливо вышел.
Антон улыбался ему вслед. Приятно, все-таки, напугать темного мага, да еще из первой десятки Дневного Дозора. Этот толстяк-дозорный явно решил, что открыл ему какую-то страшную тайну… хотя ничего он не открыл, и версия предложенная Антоном была глупой, и даже если при этом случайно правильной – ничего толкового Антон не узнал…
Он покосился на официанта, сделал жест, будто пишет пальцем по раскрытой ладони. Через минуту ему подали счет.
С положенными чаевыми вышла тысяча двадцать крон.
Ох уж этим Темные…
Хоть по мелочи, но сэкономил. После всех насмешек в адрес небогатого Ночного Дозора и незримого гнутья пальцев…
Расплатившись, Антон встал (пиво, все-таки, давало о себе знать – тело приобрело приятную, но одновременно и тревожащую расслабленность) и вышел из «Черного орла». К Староместской площади, где у него была назначена встреча с сотрудником европейского бюро Инквизиции, он успевал едва-едва.
Здесь всегда было много туристов.
Особенно в начале каждого часа, когда на башне начинали бить старинные астрономические часы. Открывались парные окошечки, и в них появлялись фигурки апостолов, выдвигались вперед, будто обозревая площадь, уходили обратно, в недра механизма. Неутомимый дозор Староместской площади…
Антон стоял среди туристов, засунув руки в карманы – пальцы все-таки мерзли, а перчатки он почему-то никогда не любил носить. Вокруг тихо жужжали видеокамеры, щелкали затворы фотоаппаратов, разноязыкая толпа обменивалась впечатлениями от посещения очередного обязательного аттракциона. Ему даже казалось, что он слышит скрип мозгов, ставящих галочку на туристической карте Праги. «Посмотреть на часы – выполнено.»
Почему он невольно идет в этой безликой толпе, точно так же мысленно отмечая пункты программы?
Инерция мышления? Лень? Или неистребимое стадное чувство? Вот Темные, наверное, не ходят в общей толпе…
– Нет, я тебя не понял, – прозвучало где-то в паре шагов. – Я на отдыхе, слышь? Ты сам решить не можешь?
Антон скосил глаза на соотечественника. Особой радости это не принесло. Земляк был крепок телом, широк в плечах, щедро озолочен. Дорогие костюмы он носить уже научился, а вот повязывать галстук от Hermes – еще нет. Нет, конечно, галстук был завязан, но таким «колхозным» узлом, что стыдно было на него смотреть. Из-под расстегнутого пальто из бордового кашемира торчал смятый шарф.
Новый русский поймал его взгляд, поморщился, пряча мобильник, и снова уставился на часы. Антон отвел глаза.
Третье поколение, как обещают аналитики. Надо дождаться третьего поколения. Внук этого разбогатевшего и ухитрившегося остаться живым бандита будет вполне приличным человеком. Надо лишь подождать. И в отличии от людей Иные могут ждать поколениями. Их работа длится веками… во всяком случае, работа Светлых.
Это Темным легко внести необходимые изменения в сознание людей. Путь Тьмы всегда короче пути Света. Короче, легче, приятнее.
– Антон Городецкий, – сказали из-за спины. Язык для говорившего был явно неродным, но известным в совершенстве.
А уж интонации ни с чем спутать было невозможно. Отстраненные, чуть скучающие интонации инквизиторов.
Антон обернулся, кивнул, протянул руку.
Инквизитор, похоже, был чехом. Высокий человек неопределенного возраста, в теплом сером плаще, шерстяном берете с забавной заколкой в виде охотничьих рожков, ружей и оленьей головы. Его почему-то очень легко было представить в сумрачном осеннем парке: медленно идущим по толстому ковру уже побуревших листьев, задумчивого, печального, напоминающего погруженного в размышления шпиона.
– Витезслав, – сказал инквизитор. – Витезслав Грубин. Идемте.
Они вышли из толпы легко – люди почему-то расступались перед Инквизитором, хотя тот не прибегал к способностям Иного. Побрели по узкой улочке, постепенно удаляясь от праздных туристов.
– Как добрались, Антон? – поинтересовался Витезслав. – Отдохнули, пообедали?
– Спасибо, все хорошо.
Проявление вежливости со стороны инквизитора, пусть даже формальное, было неожиданным и приятным.
– Вам требуется какая-то помощь со стороны Бюро?
Антон покачал головой, не сомневаясь, что идущий чуть впереди Витезслав почувствует движение.
– Это хорошо, – так же равнодушно, но искренне ответил инквизитор. – Так много работы… Переезд Европейского Бюро в Прагу – большое событие для нас. Мы очень горды… очень гордимся. Но наше отделение очень маленькое. А работы много.
– Как я понимаю, в Праге Инквизиции нечасто приходилось вмешиваться? – спросил Антон.
– Да. У нас законопослушные Дозоры. Они не слишком активно нарушают Договор.
«Все правильно», – подумал Антон. Делом Инквизиции всегда были размолвки Дозоров, с преступлениями отдельных Иных разбираются сами Дозоры. Вряд ли на Темных Праги умиротворяюще действует атмосфера нормальной европейской страны. Но в рамках организации они законы уважать научились.
Или, хотя бы, нарушать незаметнее.
– Заседание Трибунала по вопросу Игоря Теплова, мага второй ступени, штатного работника Ночного Дозора Москвы, начнется завтра вечером, – сказал Витезслав. Антон оценил и то, что Игорь именован полностью, со всем подобающим статусом, и то, что заседание «начнется», а не «пройдет». Значит, Инквизиция еще не пришла ни к каким выводам. И готова к длительному разбирательству… – Вы желаете встретиться с ним?
– Да, конечно, – кивнул Антон. – У меня к нему несколько писем от ребят, гостинцы…
Он замолчал – как-то очень тоскливо прозвучала фраза про письма и гостинцы. Будто и впрямь – принес передачу в тюрьму. Или к постели тяжелобольного…
– У меня машина, – сказал инквизитор. – Можем заехать к вам в гостиницу за передачей и отправиться к задержанному.
– Игорь… он где-то в Инквизиции?
– Нет, зачем? – вопросом ответил Витезслав. Остановился у «Шкоды-Фелиции», припаркованной у обочины. – Задержанного Темного, возможно, мы бы поместили под наблюдение. А ваш сотрудник в обычной гостинице. С него взята подписка о невыезде.
Антон кивнул, признавая нелепость своего вопроса. Действительно, к чему сажать в камеру Светлого мага?
– Простите, Витезслав… – спросил он. – Я понимаю, что это не играет никакого значения в вашей нынешней работе, но мне хотелось бы узнать… просто, без всякой задней мысли… наверное, я мог бы вас прощупать, но это как бы не принято…
– Кем я был? – спросил Витезслав.
– Да.
Инквизитор достал ключ, щелкнул кнопочкой на брелоке, отключая сигнализацию. Открыл дверцу.
– Я вампир. Был вампиром, точнее.
– Высшим? – зачем-то уточнил Антон.
– Да.
Антон сел на переднее сиденье, пристегнулся. Вампир Витезслав включил мотор, но трогаться еще не спешил, давал двигателю прогреться.
– Извините, вопрос действительно был идиотским, – признался Антон.
– Конечно, абсолютно идиотским, – лишней деликатностью инквизитор не страдал. – Насколько я знаю, Антон, вы еще крайне молоды…
Он бережно, плавно вывел машину на улицу. В какой гостинице остановился Антон он, конечно, и спрашивать не стал – не было нужды. Сказал:
– У вас, вероятно, есть некоторые иллюзии в отношении того, что такое Инквизиция, и кто такие Иные, работающие в ней. Так вот… давайте я дам необходимые разъяснения. Инквизиция не является третьей силой, как считают многие рядовые сотрудники Дозоров. Мы, также, не становимся каким-то особым видом Иных, не относящимся к Тьме или Свету… Мы – просто инквизиторы. Набранные из тех Темных и Светлых, кто понял, в силу различных причин, жестокую необходимость Договора и перемирия между Дозорами. Да, мы владеем определенной информацией, которой нет у вас, дозорных… кроме, пожалуй, самых великих магов. И поверьте, Антон Городецкий, что в наших знаниях нет радости. Мы вынуждены стоять на страже Договора. Понимаете?
– Пытаюсь понять, – сказал Антон.
– Я – вампир, – негромко повторил Витезслав. – Самый настоящий высший вампир, неоднократно убивавший юных девушек… это наиболее правильно энергетически…
– Не надо лекции по физиологии вампиров, – сказал Антон. – Мне это неприятно, поверьте.
Витезслав кивнул, внимательно глядя на дорогу. Антон вдруг подумал, что машина еще новенькая, ухоженная, инквизитор ее явно бережет и гордится ей…
– Так вот, я не обладаю душой или хотя бы жизнью в том понимании, которое вкладывают в это Светлые, – сказал Витезслав. – Дело Света я считаю наивной, опасной, а зачастую и преступной доктриной. Дело Тьмы, наоборот, мне очень симпатично. Но…
Он на миг замолчал, будто выстраивая какие-то сложные мысленные конструкции.
– Но я хорошо представляю себе альтернативу нынешней ситуации. И поэтому я состою в Инквизиции. Поэтому я караю тех, кто нарушил Договор. Заметьте, Антон. Не тех, кто не прав – ведь правд как минимум две. Не тех, кто вырывается вперед – бывали времена, когда Свет обретал больше силы, и бывали времена, когда побеждала Тьма. Инквизиция всего лишь стоит на страже Договора.
– Я понимаю, – сказал Антон. – Разумеется. Но меня всегда интересовало – может ли возникнуть ситуация, когда Инквизиция поддержит ту или иную сторону? Опираясь не на букву Договора, а на истину…
– Истин, как минимум, две, – повторил инквизитор. – Ситуация…
Он задумался.
– Мне не доводилось сталкиваться с инквизитором-Светлым, который поддержал бы свой Дозор, – уточнил Антон. – Но неужели ситуация аналогична и с инквизитором-Темным? Что ни говори, но у вас есть свои силы, свои тайные знания. Я уже не говорю о конфискованных артефактах в хранилищах.
– Возможно все, – неожиданно сказал вампир. – Да… допускаю. Если начнется открытая война Тьмы и Света, не просто схватки Дозоров, а прямая война Тьмы и Света. Если каждый Иной встанет по свою сторону фронта… какая будет тогда нужда в Инквизиции? Тогда и мы станем просто Иными…
Он кивнул, и добавил:
– Но только к тому времени, скорее всего, Инквизиция уже погибнет. Пытаясь предотвратить эту ситуацию. Нас ведь не слишком много. И поступки нескольких уцелевших Иных, носивших когда-то плащи инквизиторов, ничего не изменят.
– Я понимаю, что заставляет Ночной Дозор соблюдать Договор, – сказал Антон. – Мы боимся за людей. И я знаю, что движет Дневным Дозором – страх за себя. Но что заставляет вас, инквизиторов, идти против собственной сути?
Витезслав повернул голову, и тихо сказал:
– Вас держит всего лишь страх, Антон Городецкий. За себя, или за людей – не важно. А нас держит ужас. И потому мы соблюдаем Договор. Ты можешь быть спокоен за исход разбирательства – никаких подтасовок не будет. Если твой коллега не нарушал Договора, он покинет Прагу живым и здоровым.
К вечеру Эдгар слегка отошел от расстройств. Может быть помог хороший ужин в дорогом ресторане, с бутылочкой коллекционного чешского вина (ну, не Франция, не Испания, но вполне недурно). А может быть – сама атмосфера рождественской Праги действовала умиротворяюще. В Бога Эдгар, разумеется, не верил – мало кто из Иных, тем более Темных, был подвержен таким предрассудкам. Но сам праздник Рождества считал очень милым, приятным и всегда старался отметить его достойно.
Может быть, это сказывались воспоминания детства? Когда он был простым сельским мальчиком по имени Эдгар, помогавшим отцу на хуторе, ходившим в церковь, и с замиранием сердца ждущим каждого праздника? Или приходили на ум непрошеные воспоминания двадцатых-тридцатых годов, когда он уже был Иным, но в Дозоре активно не работал, жил в Таллинне, имел неплохую адвокатскую практику, славную жену и четверых ребятишек… Давно уже умерли родители, и жену он похоронил, а двоих оставшихся сыновей, один из которых живет в Канаде, а другой в Пярну, лет сорок не видел. Трудно было бы старикам поверить в то, что моложавый крепкий мужчина – их отец, родившийся еще в конце девятнадцатого века…
«Да, наверное, воспоминания», – думал Эдгар, раскуривая сигару. Все-таки очень много хорошего было в обычной человеческой жизни. Может быть, снова поиграть в человека? Жениться, завести семью… в Дозоре взять отпуск лет на тридцать…
Сегодня утром я проснулся,и очень не ожиданно увидел это от [user nastena84].Дух захватило от такого признания.
Утро как всегда я начинаю с омлета и кофе.Потом Комп и инет,а уж после дела.
Сейчас играет:
Queen — I Want It All.
Утро как всегда я начинаю с омлета и кофе.Потом Комп и инет,а уж после дела.
Сейчас играет:
Queen — I Want It All.
среда, 16 декабря 2009
Ну почему люди занимаются долбаной говорильней.Нужно просто одна вещ.Просто одна.Сказал — зделал.На обещают бля с три короба,а потом отмазки лепят.Ищют
причины почему не зделали.Бред просто.Аааааааааааа.Не
навижу когда только одни слова
причины почему не зделали.Бред просто.Аааааааааааа.Не
навижу когда только одни слова
Слезы-это всего лишь вода…
Но сколько чувства в них,..и сколько боли…
Когда на сердце царит пустота…
Мы плачем,..и это спасает от горя…
Когда нам трудно бороться с судьбой…
И,кажется,всё,дальше жизнь безразлична…
Когда мы не можем сказать про любовь…
Которая сильная но безразличная…
Когда мы плачем,слезами закрыв боль обид…
Стараемся выплеснуть мысли наружу…
Мы,плачем скрываясь,хоть слёзы не стыд…
Особенно,если спасут они душу…
Но сколько чувства в них,..и сколько боли…
Когда на сердце царит пустота…
Мы плачем,..и это спасает от горя…
Когда нам трудно бороться с судьбой…
И,кажется,всё,дальше жизнь безразлична…
Когда мы не можем сказать про любовь…
Которая сильная но безразличная…
Когда мы плачем,слезами закрыв боль обид…
Стараемся выплеснуть мысли наружу…
Мы,плачем скрываясь,хоть слёзы не стыд…
Особенно,если спасут они душу…
Вот опять взял на себя смелость и зделал аудио на произведение
фантастика
[user neudowletworenai]
фантастика
[user neudowletworenai]
в самый ОБЫЧНЫЙ ДЕНЬ Я РЕШИЛ ЗАНЯТСЯ ёгой.Только сел в позу лотоса
тут же услышал голос.
-Не правильно.
я огляделся и посмотрел по сторонам.
_мда….. Вот и позанимался
савсем крыша поехала.
подумал я.Как вдруг пространство перед мной стало сгущатся,и появилась воронка
из воронки вышлО это
-Я Кош,Спланеты варлон.
заявил оно
-А зачем вам я?
-буду тебя обучать боевым искуствам.
и тут же он ссхватил мою руку и мы шагнули в воронку.
-Это меж пространственный коридор
пока мы роходили обьяснял Кош.
пройдя через него Я и Кош оказались в какойто не известной месности.
Судя по тому что я мог дышать , воздух здесь всётаки был.
-Здесь есть и вода
Сказал Кош,как бы предвидя мои мысли.
-Здесь ты будеш тренероваться в ближайшее время.И зави меня ПОсол КОШ.
добавил Кош
И МЫ ЗАШАГАЛИ В ПЕРЁД.пройдя келометр или два вокруг нас стали поя влятся деревья
-ГОТОВСЯ
Предупредил Посол Кош
И ТУТ ЖЕ Я УВИДЕЛ бойца
-ДЕРИСЬ СНИМ
сказал Кош
БОЕЦ ВЫПУСТИЛ В МЕНЯ ИЗ ЛАДОНИ ЗМЕЮ
Я зделал сальто и увернулся
КОШ был доволен,Противник скрылся в лесу.
-Это Скорпио.Один из опаснейших войнов планеты Варлон,где мы сейчас и находимся.
-Да ты охерел
заорал я
-Чё за мутата
бля.
стал орать ещё больше я
Кош помолчав сказал
-Проверку ты прошол.
И мы пошли дальше.Пройдя ещё помоему много ,я так устал что просто упал.Кош зделал привал.
Хочеш есть ?
спросил Он
-ДАааааааааааааа
прохрепел я.
одним взмахом руки он в прыжке збил Каую то пролетавшую птицу.ПТОм резко зажок Взглядои огонь на камне.и сказал
-Поджарь и еш.ВЫ земляне нежный народец.
Потекли дни моей тренировки.С утра мы с Послом Кошем спаринговались
Точнее Он бил меня,а потом показывал почему я проиграл и учил приёмам и тактике боя.
Чез год что я тренеровался с Послом Кошом, ОН показал мне пустыню
в пустыни мы пробыли месяц.Кош учил меня левитации
КАКТО кош не ожиданно сказал мне
-А СЕЙЧАС МЫ ПОЙДЁМ В ПАРАЛЕЛЬНЫЙ МИР.
Я обрадовался,но зря.Мы долго долго шли по пустыни пока не набрели нв это
ПОЛУ открытая дверь вела кудайто в другое.Я увидел вней леса , поля, и многое другое.
-Что ты видиш?
спросилКош.
-Родную землю.
ответил я.
мы шагнули в преоткрытую дверь,и оказались
ТУТ же Посол Кош огляделся и сказал
-можно идти.Опосности нет.
И мы пошли.Долго мы шли.Иврезультате пришли сюда
вторник, 15 декабря 2009
Пошол ка я опщатся в аське 
Сегодня состояние тварить.И я Тварю.Вот зацените это:
Вот взял на себя смелость и зделал аудиокнигу
по произведению [user demonalko]
Рыбий грипп. ИМ
Они, чёрт и Давинченный, остановились у кабинета с подстеклянной табличкой,
на которой синей краской было старательно выведено «Практологоанатом».
- Знаете уважаемый, а меня эта табличка как-то напрягает, веет от неё чем-то. –
Несколько испуганно и неожиданно для себя, шепотом, сказал Леонид.
- Это, логово Бруминталя, и не забывайте про гипноз,
он непременно пустит его в ход. –
Напомнил Вий Папакарлович Гузканянс, а именно так звали планетянина или чёрта,
планечёрта, ещё он посоветовал скрестить пальцы на правой руке, а левой
постоянно крутить пуговицу, любую, если нет пуговицы, то можно крутить что угодно.
- Странно как это вы черти, и с доктором не сладили? Да себя поубивали а? –
Планечёрт не успел ответить, так как гений довольно таки сильно постучал в дверь.
- У меня пациэнт! – Прозвучало с той дверной стороны, высоко и скрипуче.
- Если вы по записи, то часов через пять я освобожусь,
а вы пока в коридорчике ждите! –
Давинченный на несколько секунд замер в позе вдверного стукача, а отмерев, произнёс.
- А мы к вам доктор, токмо волей провидения несущего!
Мы к вам от Клавдии Эдмуардовны, внучатой племянницы Прохора Фатьяновича! -
А шепотом добавил.
- Учитесь у гения Вий Папакарлович, для вас уроки бесплатны. –
За дверью прокашлялось горло, и ответило.
- Это другое дело, это другое дело, дело другое, а мы уже заканчиваем. –
Не заставив себя долго ждать, дверь открылась, и из неё вышел, бледно-перепуганный
пациент, на лбу которого йодом и английскими буквами было начертано «СЛАВЕ»,
он поозирался, и пролепетав.
- Проходите, очень вас прошу. – Убежал куда-то в глубинистые недра.
В кабинете всё было обычно, не обычно, обычно врачам, и необычно пациентам,
если это конечно не хронические пациенты, ни Даинченный ни Вий хроническими небыли,
по этому интересом и настороженностью поглядывали.
Их взоры были устремлены на разного рода баночки, стоящие в стеклённых шкафах,
костыли в углу, перекрашенный в синий стол, и собственно доктора, за этим самым
столом восседавшего.
- На что жалуетесь голубчик? – Спросил доктор,
и натянул на глаз кругло-зеркальную хрень.
Давинченный посмотрел на Вия, как бы ища поддержки, но черта не было, по-видимому
тот не вошел в кабинет, не желая кончать жизнь самоубийством.
Леонида это предательское отношение застало врасплох, честно говоря он надеялся что
предатель сам обо всём договориться с санитаром, а он лишь будет поддакивать,
теперь же перед ним встала задача самому разбираться с сумасшедшим экстрасенсом.
- Доктор у меня это! – Начал Давинченный изобразив рожей Хозанова.
- Понимаю. – Ответил врач, и как это у вас давно?-
- Дело в том, что это, преследует меня с детства, это это, у меня хроническое,
я уже всех специалистов обошел, а это не проходит! –
Давинченный забыл, зачем всё это.
- Это у вас кабаллера, рыбий грипп, ответьте, есть ли у вас следующее симптомы.
Голову всё время тошнит? –
Давинченный кивнул ей, её как не странно начало немного тошнить.
- Плюс временами немота накатывает, не стесняйтесь, поговорите со мной об этом. –
- МммМммММммыууээЭАа — Промэчал гений, удивительно, но мысли тоже кажется
онемели, они вроде бы были, но чётко сформулировать их не было никакой возможности.
- Жиреете ещё наверно, эт рыбий жир,
при рыбьем гриппе всегда все рыбьем жиром жиреют.
перепонки опять же, вон меж пальцев так и лезут,
запах нестандартный стали выделять.
А что это вы задыхаетесь, разучились воздухом дышать? Это поправимо. –
Доктор подошел к Давинченнуму, взял того под белёсое брюхо и выпустил в эмалированный таз, наполненный водой.
Леонид радостно стал гонять жабрами воду, и как-то само собой
осознал себя как большого и крайне добродушного карася.
по произведению [user demonalko]
Рыбий грипп. ИМ
Они, чёрт и Давинченный, остановились у кабинета с подстеклянной табличкой,
на которой синей краской было старательно выведено «Практологоанатом».
- Знаете уважаемый, а меня эта табличка как-то напрягает, веет от неё чем-то. –
Несколько испуганно и неожиданно для себя, шепотом, сказал Леонид.
- Это, логово Бруминталя, и не забывайте про гипноз,
он непременно пустит его в ход. –
Напомнил Вий Папакарлович Гузканянс, а именно так звали планетянина или чёрта,
планечёрта, ещё он посоветовал скрестить пальцы на правой руке, а левой
постоянно крутить пуговицу, любую, если нет пуговицы, то можно крутить что угодно.
- Странно как это вы черти, и с доктором не сладили? Да себя поубивали а? –
Планечёрт не успел ответить, так как гений довольно таки сильно постучал в дверь.
- У меня пациэнт! – Прозвучало с той дверной стороны, высоко и скрипуче.
- Если вы по записи, то часов через пять я освобожусь,
а вы пока в коридорчике ждите! –
Давинченный на несколько секунд замер в позе вдверного стукача, а отмерев, произнёс.
- А мы к вам доктор, токмо волей провидения несущего!
Мы к вам от Клавдии Эдмуардовны, внучатой племянницы Прохора Фатьяновича! -
А шепотом добавил.
- Учитесь у гения Вий Папакарлович, для вас уроки бесплатны. –
За дверью прокашлялось горло, и ответило.
- Это другое дело, это другое дело, дело другое, а мы уже заканчиваем. –
Не заставив себя долго ждать, дверь открылась, и из неё вышел, бледно-перепуганный
пациент, на лбу которого йодом и английскими буквами было начертано «СЛАВЕ»,
он поозирался, и пролепетав.
- Проходите, очень вас прошу. – Убежал куда-то в глубинистые недра.
В кабинете всё было обычно, не обычно, обычно врачам, и необычно пациентам,
если это конечно не хронические пациенты, ни Даинченный ни Вий хроническими небыли,
по этому интересом и настороженностью поглядывали.
Их взоры были устремлены на разного рода баночки, стоящие в стеклённых шкафах,
костыли в углу, перекрашенный в синий стол, и собственно доктора, за этим самым
столом восседавшего.
- На что жалуетесь голубчик? – Спросил доктор,
и натянул на глаз кругло-зеркальную хрень.
Давинченный посмотрел на Вия, как бы ища поддержки, но черта не было, по-видимому
тот не вошел в кабинет, не желая кончать жизнь самоубийством.
Леонида это предательское отношение застало врасплох, честно говоря он надеялся что
предатель сам обо всём договориться с санитаром, а он лишь будет поддакивать,
теперь же перед ним встала задача самому разбираться с сумасшедшим экстрасенсом.
- Доктор у меня это! – Начал Давинченный изобразив рожей Хозанова.
- Понимаю. – Ответил врач, и как это у вас давно?-
- Дело в том, что это, преследует меня с детства, это это, у меня хроническое,
я уже всех специалистов обошел, а это не проходит! –
Давинченный забыл, зачем всё это.
- Это у вас кабаллера, рыбий грипп, ответьте, есть ли у вас следующее симптомы.
Голову всё время тошнит? –
Давинченный кивнул ей, её как не странно начало немного тошнить.
- Плюс временами немота накатывает, не стесняйтесь, поговорите со мной об этом. –
- МммМммММммыууээЭАа — Промэчал гений, удивительно, но мысли тоже кажется
онемели, они вроде бы были, но чётко сформулировать их не было никакой возможности.
- Жиреете ещё наверно, эт рыбий жир,
при рыбьем гриппе всегда все рыбьем жиром жиреют.
перепонки опять же, вон меж пальцев так и лезут,
запах нестандартный стали выделять.
А что это вы задыхаетесь, разучились воздухом дышать? Это поправимо. –
Доктор подошел к Давинченнуму, взял того под белёсое брюхо и выпустил в эмалированный таз, наполненный водой.
Леонид радостно стал гонять жабрами воду, и как-то само собой
осознал себя как большого и крайне добродушного карася.
Антон любил Прагу. Более того – не понимал, как ее можно не любить. Есть города, которые с первого же мгновения вызывают оторопь, подавляют, а есть и такие, что умеют мягко и незаметно очаровывать. Москва, к сожалению, не относится ни к первому, ни ко второму типу. Прага же была подобна старой и мудрой волшебнице, что умеет притворяться молодой, но не видит в том нужды, сохраняя свою красоту в любом возрасте.
И ведь если разобраться – Прага должны была стать обителью Темных. Город, перенасыщенный готическими зданиями, город, полный моровых столбов – памятников средневековым чумным эпидемиям, город гетто второй мировой, город противоборства сверхдержав в холодной войне… ну куда подевались все те эманации Тьмы, питательный субстрат Темных? Куда рассеялись, почему превратились в память – но не в злобу?
Загадка…
Антон не знал никого из пражского Ночного Дозора лично. Порой обменивались информацией с курьерами и по электронной почте, когда требовалось уточнить что-то в архивах. Под рождество и новый год традиционно посылали поздравления всем Ночным Дозорам… но никто не делал разницы между Ночным Дозором Праги (активный состав – сто тридцать Иных, оперативный резерв – семьдесят шесть) и Ночным Дозором какого-нибудь американского «города» (активный состав – один Иной, оперативный резерв отсутствует).
В Прагу Антон два раза ездил отдыхать. Просто и бездумно, бродя по городу от пивной к пивной, покупая сувенирчики на Карловом Мосту, выбираясь в Карловы Вары, чтобы поплавать в бассейне с горячей минералкой и съесть горячие вафли в кафе.
А сейчас он летел в Прагу работать. Да еще как работать…
Вытянувшись в кресле, насколько позволял экономический класс «Боинга – 737», не слишком-то отличавшийся по комфорту от старой советской «тушки», Антон разглядывал затылки Братьев Регина. Затылки были напряженные, ауры Темных наполняли страх и нетерпение. Они знали о его присутствии, и мечтали побыстрее оказаться подальше от Антона…
Если бы не та история в аэропорту, Антон мог бы даже пожалеть незадачливых магов. Но враг, с которым хоть раз вступал в схватку – это враг навсегда.
Словно ощутив его мысль, хотя это было, конечно же, ему не под силу, один из Братьев Регина, высокий крепкий негр, обернулся. Опасливо глянул на Антона, торопливо отвел взгляд. Райво – вспомнил Антон его имя. По происхождению откуда-то из Сенегала… нет, из Буркина-Фасо, точно. Подобран какой-то из семей Братьев Регина, воспитан в верности великому Фафниру…
Нет, ну что за бред с этими братьями Регина?
Случилась когда-то давным-давно обычная среди Иных история. Схватились насмерть Темный и Светлый маги. Светлого звали Сигурд… ну, если произносить на немецкий манер – Зигфрид. Темный погиб… причем погиб в своем сумеречном облике дракона. Его звали Фафнир. Позже погиб и Сигурд… интересно, знал ли его Гесер?
А вот дальше ситуация повернулась немножко необычно. Ученики Темного мага не разбежались – как обычно бывает, и не передрались – что случается еще чаще. Они решили воскресить своего повелителя. Объединились в секту под названием Братья Регина, почти полностью устранились из обычной борьбы Света и Тьмы… что Светлых, конечно же, устраивало. Бережно хранили коготь, вырванный из сумеречного тела темного мага. Потом Коготь Фафнира конфисковала Инквизиция – перед второй мировой Светлым удалось провести протест по поводу слишком мощного артефакта, находящегося на хранении у Темных. Братья Регина вроде как и не спорили, отдали Коготь со словами «время Фафнира еще не пришло…» И вдруг – налет на европейское бюро Инквизиции! Схватка, в которой полегли почти все маги маленькой секты и изрядное количество обленившихся охранников Инквизиции. Затем нелепый прилет остатков секты в Москву.
Идиоты, как известно, бывают не только среди людей…
Впрочем… действительно ли идиоты?
Антон помнил, какой мощный заряд Силы шел от этого самого когтя. Частично это была Сила, аккумулированная в когте за долгие столетия стараниями Братьев Регина. Частично – Сила Темного Мага.
Иные не умирают так, как обычные люди. Они уходят в Сумрак, теряя материальную оболочку, и лишаясь возможности вернуться в мир людей. Но что-то остается – Антон видел смутные тени, дрожащее марево, что появляется порой в Сумраке, отмечая путь мертвых Иных. А однажды ему даже выпало общаться с мертвым Иным… Не самое приятное воспоминание. Но – что-то остается и там…
Возможно ли оживить мертвого Иного?
Наверное, ответ где-то был. В дебрях архивов, за строжайшими грифами секретности, за печатями Ночного и Дневного Дозоров, за запретом Инквизиции. Не могли Высшие маги не задаваться этим вопросом – куда уходят Иные после смерти, куда им самим предстоит отправиться в конце концов…
Вот только Антону не положено знать ответ.
Он посмотрел в иллюминатор, на тянущиеся внизу облака, на слабые проблески слившихся воедино тысяч аур, отмечающие города. Самолет летел уже где-то над Польшей.
Допустим, что Фафнира можно оживить…
Ну и что? Пусть он был сильным магом, пусть даже Высшим, магом вне категорий… его воскрешение ничего не изменит в глобальном балансе сил. Тем более – оторванный от человеческой жизни, не разбирающийся в реалиях… да если он сдуру пройдется по Европе в своем сумеречном обличье – его разнесут в прах ракетами, расстреляют лазерами со спутников, применят тактическое атомное оружие… под горестные вопли японцев об ожившем и умерщвленном Годзилле…
Чего хотели Темные? Беспорядков, паники, криков об Апокалипсисе?
Антон заерзал в кресле. Взял у улыбчивой стюардессы пластиковый стаканчик и маленькую, двухсотграммовую бутылочку венгерского сухого вина. Хорошо Эдгару… как всякий Темный он летит в бизнес-классе, и бокал у него хрустальный, и вино получше…
Что-то было в последнем предположении. Фафнир… Апокалипсис…По крайней мере намек Гесера о массовой истерии в связи с двухтысячным годом получает какое-то подтверждение. Только зачем Темным устраивать конец света? И все остальное? Ведьма Алиса… Мел Судьбы…
Антон пожалел, что у него нет ноутбука. Хорошо было бы сейчас выстроить на экране схему, потасовать варианты, посмотреть, как и что сопрягается. Есть стандартная программа для обсчета интриг, «Мазарини», и кое-что она помогла бы понять.
Мел Судьбы…
Он глотнул вина – то оказалось на удивление приятным. И нахмурился. Гесер и Завулон. Вот, на самом деле, два основных фактора, от которых зависит вся история. Они куда загадочнее и сложнее древних артефактов вроде Мела Судьбы и Когтя Фафнира или Иных вроде Зеркала и Алисы. И они, пожалуй, понимают все происходящее… и пытаются переиграть друг друга. Как обычно.
Гесер.
Завулон.
Пожалуй, отсчет следует и впрямь вести от Мела Судьбы. Когда у Ночного Дозора Москвы появилась Светлана, новая Великая Волшебница, Гесер попытался осуществить очередное глобальное воздействие на мир. Светлане доставили Мел Судьбы, древний и могучий артефакт, позволяющий переписывать книгу судьбы, менять человеческую жизнь. На первый взгляд казалось, что Светлана должна переписать судьбу мальчика Егора, Иного с неопределенной аурой, одинаково склонного и к тьме, и к свету, превратить его не то в будущего пророка, не то правителя. Но Светлана, не без его, Антона, участия, не стала этого делать. Она всего лишь привела судьбу Егора в равновесие, устранила все влияние, оказанное Дозорами в борьбе друг с другом.
Но план Гесера, конечно же, был многослойным. И во втором слое этого плана его давняя подруга и тоже Великая Волшебница Ольга, когда-то наказанная руководством Светлых, была реабилитирована, вернула свои магические способности, и половинкой того же самого Мела Судьбы переписала чью-то судьбу – пока все Темные Москвы наблюдали за Светланой.
Это была та правда, которую Антон знал. Второй слой правды.
Но не было ли третьего?
Ладно, с этим пока стоит повременить. Что там следующее? Алиса Донникова, способная, пусть и не из элиты, ведьма Дневного Дозора. После схватки Темных и Светлых, явно затеянной по замыслу Завулона, она полностью лишилась магических сил. Была послана на отдых в Артек… туда же, куда Гесер отправил Игоря, получившего аналогичную травму. Между ними вспыхнула любовь – страшная, убийственная любовь Светлого мага и Темной ведьмы. Итог очевиден – Алиса мертва, убита Игорем, а сам Игорь на грани развоплощения, скованный и нарушением Договора, и грузом собственной вины. Да еще этот мальчик, случайно утонувший по его вине…
Это уже не интрига Гесера. Это почерк Дневного Дозора, его безжалостный и циничный стиль. Завулон пожертвовал своей подругой, принес ее в жертву… но зачем? Чтобы устранить Игоря? Странно. Все-таки обмен вышел почти равный, Алиса Донникова была сильной ведьмой.
Итак, интрига в ответ на интригу…
Теперь – появление Зеркала. Гесер уверен, что его невозможно было предсказать, значит, и впрямь, оно случайно. Но наверное и Гесер и Завулон немедленно решили им воспользоваться… каждый по-своему.
Антон подавил желание громко, в голос, выругаться. Ну не хватает данных для анализа! Сплошные домыслы, белые пятна, допущения…
И с Братьями Регина мало что ясно. Их выманил в Москву Завулон. Решил посеять панику среди Ночного Дозора? Подпитать силой Зеркало? На безумную вылазку против Инквизиции темных магов могло подвергнуть лишь одно – обещание воскресить Фафнира. Понятно, как на это согласились старые маги, видевшие этого самого Фафнира живым – это был едва ли не последний их шанс победить. Понятно, как на это пошли молодые маги… все эти собранные с бору по сосенке финны африканского и азиатского происхождения – они были слишком замкнуты в своей среде, воспринимали происходящее как игру, а не как скандальнейшее преступление.
Но чего же хотел Завулон?
Нет. Ничего не понять. Антон покачал головой, смиряясь с неспособностью разобраться в происходящем. Что ж… значит, надо выполнять порученное дело. Пытаться спасти Игоря.
Пытаться обвинить Дневной Дозор.
А самолет уже заходил на посадку…
Свежий номер «National Geographic» Эдгару не помог – не лезла в голову статья об итальянском обычае выбрасывать под новый год из окон старые вещи и прочих занятных новогодних ритуалах. Единственно, что Эдгар вынес из нескольких заглавных абзацев – это твердую уверенность не гулять под новый год в Италии по узеньким старым улочкам.
Мерный гул турбин заставлял резонировать мысли. И волей-неволей Эдгар в очередной раз задумался о своем задании и о текущем состоянии бесконечной схватки Свет-Тьма в лице Иных.
Итак. С самого начала.
Последнее время Дневной Дозор заметно укрепил позиции и нанес Светлым несколько чувствительных ударов, урон от которых с ходу не восполнить. Тут время нужно – и даже не годы, десятилетия. Напрашивается естественный ход Завулона – развить успех прямо сейчас, не дожидаясь, пока Светлые вновь наберут силу. На плечах ошеломленного противника помчаться к победе…
Что может сейчас ослабить Светлых и укрепить Темных? После того, как Ночной Дозор лишился очень сильной и перспективной волшебницы? Попытка выбить из седла кого-нибудь еще?
Эдгар задумался, и пожалел, что не взял с собой ноутбук. Можно было бы наскоро прикинуть варианты, перебрать всех сколько-нибудь умелых Светлых магов и попытаться отыскать их слабые стороны… Даже программка специальная существовала – «Ришелье», благо Дневной Дозор не испытывал недостатка в квалифицированных программистах.
Приходилось полагаться только на собственный природный компьютер – могучий и несовершенный одновременно.
Кто? Гесер – заведомо отпадает, он уже перешагнул ту грань, за которой Иные становятся практически неуязвимыми для коллег.
Объективно номером два в Ночном Дозоре стоило считать Светлану Назарову, но она надолго вне игры, и сейчас номер два Эдгар отдал бы либо интриганке-Ольге, старой специалистке по силовым акциям, только-только возвращающейся из точно такого же состояния «вне игры», либо Илье, магу первого уровня. Причем, Эдгар подозревал, что это не предел способностей Ильи. В перспективе тот вполне мог усилиться до Великого, но такие метаморфозы требуют времени и колоссальных усилий. В первую очередь – со стороны самого мага, а Илья еще достаточно молод, чтобы отказываться от множества простых, почти человеческих радостей жизни.
Кто же? Ольга или Илья? Кто из них сейчас уязвим?
Словно Штирлиц из культового фильма семидесятых, Эдгар откинул столик и несуетливо набросал на салфетках условные портреты – точеный женский силуэт и узкое лицо в очках. Ольга или Илья?
Ольга. Умна, опытна, прозорлива и житейски цинична. Эдгар не знал ее точного возраста, но справедливо подозревал, что Ольга старше него самого минимум вдвое. Эдгар не знал истинной ее силы – не было случая проверить и убедиться. Да и не хотелось пробовать, если честно… Вновь лишить ее способностей будет, безусловно, невероятно сложно – недавно вышедшие из тюрьмы первое время очень дорожат свободой. Ольга тысячу раз подумает, прежде чем снова пойти на риск и предстать перед трибуналом. Кроме того, она – старая любовь Гесера, и шеф Ночного Дозора, безусловно, будет защищать ее с особенным рвением. На месте Завулона Эдгар поостерегся бы задевать Ольгу, ибо разозленный Гесер – противник куда более опасный, нежели Гесер обычный.
Задумчиво почесав нос кончиком фломастера, Эдгар крест-накрест перечеркнул на салфетке женский силуэт.
Илья. Очень сильный маг, с лицом рафинированного интеллигента, почему-то носит очки, хотя без проблем мог бы откорректировать себе зрение. В данный момент отсутствует не то что в Москве – в Европе его нет. На Цейлоне где-то – кстати, последние лет пять Светлые из Ночного Дозора Москвы подозрительно часто катаются на Цейлон. Что они, интересно, там затевают?
Эдгар сделал зарубку в памяти – надо будет подкинуть эту информацию аналитическому отделу, пусть поломают мозги… Хотя, скорее всего, эту особенность держат на контроле. Но вдруг нет? Лучше Эдгар останется дураком и станет дуть на воду, чем потом обжигаться на молоке, если Цейлоном никто не озаботился…
М-да. Если и затевает Завулон что-то против Ильи – вряд ли он станет исполнять свои планы в Праге и в ближайшее время. Разве что надеется Илью туда каким-либо образом заманить.
Эдгар отодвинул салфетку, не перечеркивая ее, и пододвинул к себе чистую. Последнюю. Он разделил ее двумя перпендикулярными линиями на четыре сектора и принялся рисовать в каждом из них по портрету. Для начала – три, скупыми штрихами, но невероятно живо, в стиле Бидструпа или Чижикова.
Возможно, в Эдгаре погиб талантливый художник-карикатурист.
Илья, Семен… Игорь. Обвиняемый трибунала. Считать его или нет? Наверное, считать, причем он уязвимее всех.
Немного подумав, Эдгар дорисовал в четвертом Антона Городецкого. Единственного, кто пока активно пользуется фамилией. Но тем не менее, достигший второго уровня, а значит – равный Эдгару. Хоть и менее опытный.
Кто из этих? Конечно, проще всего свалить Игоря. Он и так одной ногой среди теней сумрака.
Городецкий опять же – он ведь тоже в Прагу летит. Но это – лишь простейшие из вариантов. А сколько их всего?
От одной мысли о числе теоретически возможных вариантов и раскладов у Эдгара заныли зубы. Эх, ноутбук бы и окошки «Ришелье» с его эвристическим модулем…
Стоп, сказал себе Эдгар, стоп. Ты удручающе однобок, Темный!
Возникшая мысль была проста и неожиданна.
Усилить Темных возможно не только выбив из седла кого-то из противников. Чем не вариант обратное – введение в битву сильного Темного?
Но кто может влиться в увы, редкие ряды магов Дневного Дозора? Виталий Рогоза, появлению которого Эдгар радовался как ребенок, оказался лишь Зеркалом. Совершил все, ради чего был порожден сумраком, и навеки сгинул. Искать перспективную молодежь? Ищем, и кое-кого находим… Но из них действительно сильного Иного в одночасье не слепишь, а такие самородки, как Светлана Назарова Темным давно уже не попадались.
И все же, думал Эдгар, я на верном пути. Я лечу в Прагу. Столицу европейской некромантии. Да еще в канун Рождества, перед наступлением двухтысячного года. Во время, когда бессчетные пророки и предсказатели пугают мир разнообразными ужасами вплоть до конца света включительно…
Вот! Вот оно! Не задумал ли Завулон воскресить кого-то из развоплощенных магов прошлого? Прага, и в какое время! Тьма и Тьма, Завулон как всегда ненавязчиво и умело скрыл то, что лежит на самом виду!
Эдгар, с трудом выдохнув, смял салфетки с рисунками и сунул в карман.
Итак, в городе некромантов во время чудовищной энергетической нестабильности Завулон вполне может попытаться выдернуть из небытия… Кого?
Думай, Эдгар… Ответ тоже должен быть на поверхности.
Так, посмотрим, что у нас есть? Прага, трибунал, дело о дуэли Теплова и Донниковой, командированные Городецкий и Эдгар… Алита, может быть, прилетит. Кто еще? Ах, да, Братья Регина еще…
Стоп. Еще раз стоп. Самый полный стоп!!!
Братья Регина! Слуги Фафнира! «Они мне понадобятся, Эдгар, – так говорил Завулон. – Я с ними связываю кое-какие планы!»
Фафнир!
Эдгар, пытаясь внешне оставаться спокойным, убрал откидной столик и сел в кресле поудобнее.
Фафнир. Вот кто пришелся бы Темным весьма и весьма кстати, могучий Фафнир, Великий маг, Сумеречный Дракон…
Малый отголосок его силы, впитанный Зеркалом-Рогозой, позволил легко опустошить такую волшебницу, как Светлана.
«А ведь если и впрямь затеять воскрешение Фафнира, более удобного места и времени Завулон не сумел бы подобрать ни в прошедшие, ни в предстоящие сто лет, – подумал Эдгар, блуждая взглядом по обшивке «Боинга». – Как пить дать, не сумел бы…»
Повинуясь взгляду стюардессы, Эдгар застегнул ремень. Самолет заходил на посадку.
Здравствуй, Прага…
Уши словно набили ватой, но это вовсе не мешало Эдгару размышлять.
Значит, воскрешение. Акция, которую Темные не проводили уже лет пятьдесят – со времен Сталина. Да и не было возможности ее провести: достаточно мощных энергетических возмущений с тридцать третьего и сорок седьмого годов не случалось.
Почему Завулон ничего не рассказал Эдгару? Не срок? Но как тогда увязать осторожное предупреждение Юрия? И, потом, как с этим связана летняя история в Артеке? Ведь связана же как-то, несомненно связана. Пожертвовали пешкой, теперь черед более тяжелой фигуры? Коня или слона – кем можно считать Эдгара? Две ладьи – это, несомненно Юрий и Николай, ферзь – это сам Завулон, ну, а король – это не что иное, как дело Тьмы, беззащитное и определяющее.
Итак, ладья намекнула Эдгару, что крымский гамбит имеет шансы повториться на этот раз с… офицером. Конем быть Эдгару почему-то не захотелось. Это пусть Анна Тихоновна, ведьмища и стерва, лошадью будет, ей в самую пору…
Самолет тряхнуло – колеса коснулись взлетной полосы. Раз, другой; полет перешел в стремительный, но с каждой секундой замедляющийся бег по бетону.
Неужели, Завулон затеял очередной обмен, тем временем потихоньку пропихивая вперед несколько пешек (Братьев Регина) в надежде, что на доске возникнет если не еще один черный ферзь, то уж тяжелая ладья – точно?
Обидно быть разменной фигурой.
«А что если это заодно и экзамен? – подумал Эдгар. – Проверка на вшивость? Алиса дала себя сожрать, а такие фигуры не нужны в игре Завулона. А вот если Эдгар сумеет уцелеть, да еще при этом не нарушить планы шефа… Вот он, желаемый результат!»
Только как его достичь?
А объект размена – Антон Городецкий, любимчик Завулона. Это без сомнения. Невозможно пользоваться им бесконечно, шеф Дневного Дозора прекрасно это понимает. Да и не факт, что удается пользоваться… Завулон всегда готов сделать хорошую мину при плохой игре, и представить дело так, будто обманул светлого мага…
Пассажиры вставали и тянулись к выходу, к непривычной жителям бывшего СССР гофрированной кишке. Эдгар достал и накинул плащ, журнал так и оставил в кармашке переднего кресла, подхватил дипломат и направился туда же.
Ощущение, что он больше не в России, а в Европе пришло мгновенно и было странно исчерпывающим. Не понять толком в чем оно выражалось – в лицах людей, в их одежде, в чистоте или в обстановке аэропорта? В тысячах мелочей. В объявлениях на чешском и английском без рязанского акцента. В куда большем числе улыбок. В отсутствии осточертевших цыган на площади перед зданием и не менее осточертевших водил-частников.
Зато на стоянке такси – симпатичные желтые «опели».
Таксист одинаково свободно тараторил и на русском, и на английском, и, понятно, на родимом чешском. Куда? В отель. Полагаю, в «Хилтон». О! Нечасто русские направляются сразу в «Хилтон». Если и направляются, то они другие: все в золоте, важные, с охраной, на дорогих лимузинах… А я не русский, я эстонец. Да, теперь это уже не одно и то же… Раньше – тоже было не одно и то же. Э, раньше и чех был почти что тем же русским… Спорно, спорно. Может и спорно.
Таксист отвлекал болтовней, и Эдгар решил отдохнуть от размышлений. В конце концов, в день приезда настоящей работы все равно не будет. Можно и расслабиться – естественно, за кружечкой-другой пива. Кто в здравом уме и при здоровом желудке (а даже и при больном) не выцедит кружку настоящего чешского пива?
Только мертвый.
Как и в любом «Хилтоне» свободный номер отыскался без особых проблем даже в переполненной под Рождество туристами Праге. Но как в любой, еще не сбросившем оковы недавнего социализма стране, это стоило ненормальных для не-Иного денег. Эдгар был Иным, поэтому заплатил сразу и не морщась, хотя от него этого явно ждали. Русский все-таки, и на бандита-нувораша непохож… Лет сто назад Эдгар по молодости не удержался бы и ткнул бы в лицо администратору аргентинский паспорт, но с тех пор Эдгар повзрослел на сто лет. На целых сто лет.
Поэтому он ограничился российским.
На регистрации – той, которая не для всех – сидел Темный. Причем очень редкий – бескуд. Взглянув на Эдгара, он облизал тонкие губы и расширил щелевидные зрачки. И лишь потом улыбнулся – зубы у него были мелкие, острые и одинаково-треугольные.
– Привет! На трибунал?
– Угу.
– Держи…
Он метнул Эдгару сгусток синего огня – временную регистрацию. Сгусток легко прошил одежду и осел у Эдгара на груди овальной светящейся в сумраке печатью.
– Спасибо.
– Вжарьте им на трибунале, – попросил бескуд. – Как следует. Сейчас наше время…
– Попробую, – пообещал Эдгар со вздохом.
В номер он поднялся только затем, чтобы умыться и оставить дипломат.
«Ну, – подумал Эдгар с воодушевлением, когда опускался в лифте, – в «Черный орел»! И закажу, естественно «печено вепрево колено»!»
В ожидании заказа Эдгар мелкими глотками пил вторую кружку пива (первую он по русскому обычаю засадил залпом, вызвав одобрительный кивок официанта) и пытался настроиться на размышления. Что-то мешало. Или кто-то мешал.
Он поднял глаза, и увидел Антона Городецкого, который стоял рядом со столиком и в упор глядел на Эдгара.
Эдгар вздрогнул, решив, что его выследили. Но в глазах Городецкого цвела та же растерянность, и у Эдгара отлегло от сердца. Случайность… не более чем случайность.
И еще – свободных мест больше не было. Только за столиком Эдгара.
Повинуясь внезапному порыву, Эдгар кивнул Светлому:
– Садись. Я отдыхаю. И тебе желаю того же – ну ее эту работу!
Антон колебался; Эдгар уже было подумал, что он сейчас уйдет, но потом все же решился. Подошел, сел напротив. Угрюмо взглянул на Эдгара. Кажется, он не верил в намерения Эдгара, извечного врага, просто отдохнуть. Как там говорят светлые? Тот, с кем хоть раз вступил в схватку – враг навсегда.
Чушь. Фанатизм. Эдгар предпочитал быть гибким – если прямо сейчас выгоден союз с тем, кого ты вчера хлестал плетью Шааба, почему бы союз не заключить? Впрочем, после плети Шааба особенно не с кем заключать союз… Не с пеплом же?
– И ни слова о Дозорах? – иронично спросил Антон.
– Ни слова, – подтвердил Эдгар. – Просто два земляка в Праге в канун Рождества. Я заказал «печено вепрево колено». Рекомендую!
– Спасибо, я в курсе, – по-прежнему без тени улыбки поблагодарил Антон и повернулся к подоспевшему официанту.
Нет, не понять европейцам, что такое настоящий мороз, что такое настоящая зима… Антон вышел из метро «Малостраньска», поколебался – застегивать ли воротник куртки, но так и не стал.
Слабый-преслабый снежок. Градуса два ниже нуля, от силы.
Он медленно, не торопясь, пошел по улице, по древней брусчатой мостовой. Иногда, не удерживаясь, заглядывал в сувенирные лавочки – забавные деревянные игрушки, керамическая посуда причудливых форм, открытки с видами Праги, футболки с забавными надписями. Надо будет все-таки что-нибудь купить. Отметиться, так сказать. Например, футболку с надписью «Born to be wild» и смешной рожицей.
До встречи с представителем Инквизиции оставалось почти три часа. Даже не надо будет брать такси, или ехать на метро – можно спокойно пообедать и прогуляться пешком до назначенного места. Встреча под часами – что может быть романтичнее? А вдруг представитель Инквизиции окажется женщиной, да еще симпатичной, да еще и Светлой? Тогда – полная романтика.
Антон усмехнулся своим мыслям. Не малейшего желания «оттягиваться» и заводить интрижку у него не было. Да и не применимы к инквизиторам понятия «светлый» и «темный». Они – вне великих сил.
А может быть, к ним и понятие пола неприменимо? Насколько Антону было известно, после того, как светлый маг из Москвы по имени Максим, проходивший в разработке как «Дикарь», стал инквизитором*, он развелся с женой. Кажется, им просто становятся неинтересны все эти мелкие человеческие глупости – любовь, секс, ревность…
«Черный орел» был у Антона одним из самых любимых пражских ресторанчиков. Может быть просто потому, что он несколько раз посещал его, когда в первый раз оказался в Праге. Много ли надо российскому человеку для счастья? Хороший, но ненавязчивый сервис, вкусная еда, изумительное пиво, низкие цены. Последний пункт – достаточно важный. Это Темные могут себе позволить не считать денег. Даже Рогоза, порождение Сумрака, и тот явился в Москву нашпигованный долларами. Заработать деньги можно и честно, но вот заработать много денег – тут никогда не обходится без маленькой игры с собственной совестью. И по этому пункту Ночной Дозор Дневному однозначно проигрывал.
Улица, по которой он шел, раздвоилась. Будто река, оставляющая по стержню узкий и длинный островок из нескольких старых, невысоких зданий – в основном ресторанчики и сувенирные магазины. «Черный орел» стоял в этом ряду первым.
Уже входя во дворик Антон увидел Светлого Иного.
Нет, он не был работником кого-то Дозора. Просто Иной, который предпочел переднему краю магической войны почти обычную, почти человеческую жизнь. Высокий, статный, красивый мужчина средних лет, в форме офицера американских ВВС. Он уже выходил из ресторана – явно довольный проведенным временем, своей подругой – симпатичной чешкой, и самим собой.
Антона он увидел не сразу – так был увлечен беседой. Но заметив, расплылся в широкой улыбке.
Делать было нечего – Антон поднял с заснеженных камней свою тень и шагнул в сумрак. Ватным пологом упала тишина. Мир замедлился, утратил краски. Вспыхнули переливчатыми радугами людские ауры – в основном спокойные, умиротворенные, не перегруженные лишними мыслями. Как и положено в туристическом местечке.
– Привет, дозорный! – радостно приветствовал его американец. Здесь, в сумеречном мире, не было никаких языковых проблем.
– Здравствуй, Светлый, – ответил Антон. – Рад видеть тебя.
– Пражский Дозор? – предположил американец. Ауру дозорного он различил, а вот детали – нет. Впрочем, маг он был слабенький. Что-то вроде шестого уровня, да еще и сильно завязанный на природную магию. В Дозоре ему, действительно, делать было бы нечего. Разве что сидеть где-нибудь в глубинке, и надзирать над такими же, как он, слабенькими ведьмами и оборотнями.
– Московский.
– О! Московский дозор! – теперь в голосе американца было явное уважение. – Сильный дозор. Позволь пожать руку.
Они обменялись рукопожатием. Американский летчик, похоже, воспринял встречу как достойный элемент приятного вечера.
– Капитан Кристиан Вановер-младший. Маг шестого уровня. Не нужна ли моя помощь, дозорный? – формальное предложение было произнесено с должной серьезностью.
– Благодарю, Светлый. Нет, помощь не нужна, – так же вежливо ответил Антон.
– На отдыхе? – спросил Кристиан.
– Нет. В командировке. Но помощь не требуется.
Американец кивнул:
– У меня рождественские каникулы. Моя часть дислоцирована в Косово, я решил посетить Прагу.
– Хороший выбор, – кивнул Антон. – Красивый город.
Ему не хотелось продолжать разговор. Но американец был преисполнен добродушия:
– Прекрасный город! Как хорошо, что мы спасли его во время второй мировой войны.
– Да, мы спасли его… – кивнул Антон.
– Вы воевали в те годы, дозорный?
Антон подумал, что перед ним и впрямь слабый маг. Не увидеть реального возраста – хотя бы в самом первом приближении…
– Нет.
– Я тоже был слишком молод, – вздохнул американец. – Мечтал попасть в армию, но мне было только пятнадцать лет. Жаль, был бы шанс побывать здесь на полвека раньше…
Антон едва удержался от фразы, что шанса бы все равно не было – не входили американские войска в Прагу. И тут же устыдился своей мысли.
– Ну, удачи, – решил, наконец-то прощаться американец. – Я, как-нибудь, обязательно прилечу в Москву, дозорный!
– Только не так как в Косово, – на этот раз Антон не успел поймать себя за язык. Но капитан Кристиан Вановер-младший не обиделся. Наоборот, расплылся в улыбке, и сказал:
– Нет, я думаю, до этого не дойдет, правда? Да пребудет с тобой Свет, дозорный!
Антон вышел из сумрака вслед за американцем. Тот снова подхватил под руку девушку, так ничего и не заметившую, и хитро подмигнул Антону.
– Да пребудет с тобой шворц… – пробормотал Антон по-русски.
Что за невезение… Хорошее настроение растаяло и начисто испарилось, будто кусок льда на раскаленной сковороде.
Можно тысячу раз повторять себе, что никакие споры и ссоры между государствами не имеют отношения к делам Света и Тьмы. Можно признать, что летчик-маг, участвующий в войне, с большей долей вероятности не нанесет бомбовый удар по мирному населению. И все-таки…
Ну как он ухитряется делать боевые вылеты, вываливать взрывчатку на человеческие головы, и оставаться Светлым? Ведь светлый же он, сомнений нет! И притом, почти наверняка, на его совести – человеческие жизни. Как ему удается удерживаться от падения в Сумрак? Это какой же должен быть запас веры в собственную правоту, чтобы совмещать армию, воюющую армию, и дело Света!
Мрачный и подавленный, Антон вошел в «Черного Орла».
И тут же увидел сослуживцев Кристиана Вановера. Человек десять, все обычные люди. Они сидели за длинным столом, ели гуляш и пили «спрайт».
Честное слово, они пили «спрайт»!
В чешской пивной! На отдыхе!
И не потому, что соблюдали сухой закон. На столе было и несколько пустых бутылочек из-под пива. Из-под американского «Бадвайзера», который Антон стал бы пить лишь умирая от жажды в пустыне.
Антон прошел мимо американцев. Свободных столиков не было, опять незадача… Ну вон сидит кто-то один, может быть подсесть…
Сидящий поднял голову – и вздрогнул. Одновременно с Антоном, в общем-то.
Это был Эдгар.
* – События, связанные с Максимом, отражены в истории второй, «Свой среди своих», книги «Ночной Дозор».
Вот взял на себя смелость и зделал аудиокнигу
по произведению [user demonalko]
Рыбий грипп. ИМ
Они, чёрт и Давинченный, остановились у кабинета с подстеклянной табличкой,
на которой синей краской было старательно выведено «Практологоанатом».
- Знаете уважаемый, а меня эта табличка как-то напрягает, веет от неё чем-то. –
Несколько испуганно и неожиданно для себя, шепотом, сказал Леонид.
- Это, логово Бруминталя, и не забывайте про гипноз,
он непременно пустит его в ход. –
Напомнил Вий Папакарлович Гузканянс, а именно так звали планетянина или чёрта,
планечёрта, ещё он посоветовал скрестить пальцы на правой руке, а левой
постоянно крутить пуговицу, любую, если нет пуговицы, то можно крутить что угодно.
- Странно как это вы черти, и с доктором не сладили? Да себя поубивали а? –
Планечёрт не успел ответить, так как гений довольно таки сильно постучал в дверь.
- У меня пациэнт! – Прозвучало с той дверной стороны, высоко и скрипуче.
- Если вы по записи, то часов через пять я освобожусь,
а вы пока в коридорчике ждите! –
Давинченный на несколько секунд замер в позе вдверного стукача, а отмерев, произнёс.
- А мы к вам доктор, токмо волей провидения несущего!
Мы к вам от Клавдии Эдмуардовны, внучатой племянницы Прохора Фатьяновича! -
А шепотом добавил.
- Учитесь у гения Вий Папакарлович, для вас уроки бесплатны. –
За дверью прокашлялось горло, и ответило.
- Это другое дело, это другое дело, дело другое, а мы уже заканчиваем. –
Не заставив себя долго ждать, дверь открылась, и из неё вышел, бледно-перепуганный
пациент, на лбу которого йодом и английскими буквами было начертано «СЛАВЕ»,
он поозирался, и пролепетав.
- Проходите, очень вас прошу. – Убежал куда-то в глубинистые недра.
В кабинете всё было обычно, не обычно, обычно врачам, и необычно пациентам,
если это конечно не хронические пациенты, ни Даинченный ни Вий хроническими небыли,
по этому интересом и настороженностью поглядывали.
Их взоры были устремлены на разного рода баночки, стоящие в стеклённых шкафах,
костыли в углу, перекрашенный в синий стол, и собственно доктора, за этим самым
столом восседавшего.
- На что жалуетесь голубчик? – Спросил доктор,
и натянул на глаз кругло-зеркальную хрень.
Давинченный посмотрел на Вия, как бы ища поддержки, но черта не было, по-видимому
тот не вошел в кабинет, не желая кончать жизнь самоубийством.
Леонида это предательское отношение застало врасплох, честно говоря он надеялся что
предатель сам обо всём договориться с санитаром, а он лишь будет поддакивать,
теперь же перед ним встала задача самому разбираться с сумасшедшим экстрасенсом.
- Доктор у меня это! – Начал Давинченный изобразив рожей Хозанова.
- Понимаю. – Ответил врач, и как это у вас давно?-
- Дело в том, что это, преследует меня с детства, это это, у меня хроническое,
я уже всех специалистов обошел, а это не проходит! –
Давинченный забыл, зачем всё это.
- Это у вас кабаллера, рыбий грипп, ответьте, есть ли у вас следующее симптомы.
Голову всё время тошнит? –
Давинченный кивнул ей, её как не странно начало немного тошнить.
- Плюс временами немота накатывает, не стесняйтесь, поговорите со мной об этом. –
- МммМммММммыууээЭАа — Промэчал гений, удивительно, но мысли тоже кажется
онемели, они вроде бы были, но чётко сформулировать их не было никакой возможности.
- Жиреете ещё наверно, эт рыбий жир,
при рыбьем гриппе всегда все рыбьем жиром жиреют.
перепонки опять же, вон меж пальцев так и лезут,
запах нестандартный стали выделять.
А что это вы задыхаетесь, разучились воздухом дышать? Это поправимо. –
Доктор подошел к Давинченнуму, взял того под белёсое брюхо и выпустил в эмалированный таз, наполненный водой.
Леонид радостно стал гонять жабрами воду, и как-то само собой
осознал себя как большого и крайне добродушного карася.
по произведению [user demonalko]
Рыбий грипп. ИМ
Они, чёрт и Давинченный, остановились у кабинета с подстеклянной табличкой,
на которой синей краской было старательно выведено «Практологоанатом».
- Знаете уважаемый, а меня эта табличка как-то напрягает, веет от неё чем-то. –
Несколько испуганно и неожиданно для себя, шепотом, сказал Леонид.
- Это, логово Бруминталя, и не забывайте про гипноз,
он непременно пустит его в ход. –
Напомнил Вий Папакарлович Гузканянс, а именно так звали планетянина или чёрта,
планечёрта, ещё он посоветовал скрестить пальцы на правой руке, а левой
постоянно крутить пуговицу, любую, если нет пуговицы, то можно крутить что угодно.
- Странно как это вы черти, и с доктором не сладили? Да себя поубивали а? –
Планечёрт не успел ответить, так как гений довольно таки сильно постучал в дверь.
- У меня пациэнт! – Прозвучало с той дверной стороны, высоко и скрипуче.
- Если вы по записи, то часов через пять я освобожусь,
а вы пока в коридорчике ждите! –
Давинченный на несколько секунд замер в позе вдверного стукача, а отмерев, произнёс.
- А мы к вам доктор, токмо волей провидения несущего!
Мы к вам от Клавдии Эдмуардовны, внучатой племянницы Прохора Фатьяновича! -
А шепотом добавил.
- Учитесь у гения Вий Папакарлович, для вас уроки бесплатны. –
За дверью прокашлялось горло, и ответило.
- Это другое дело, это другое дело, дело другое, а мы уже заканчиваем. –
Не заставив себя долго ждать, дверь открылась, и из неё вышел, бледно-перепуганный
пациент, на лбу которого йодом и английскими буквами было начертано «СЛАВЕ»,
он поозирался, и пролепетав.
- Проходите, очень вас прошу. – Убежал куда-то в глубинистые недра.
В кабинете всё было обычно, не обычно, обычно врачам, и необычно пациентам,
если это конечно не хронические пациенты, ни Даинченный ни Вий хроническими небыли,
по этому интересом и настороженностью поглядывали.
Их взоры были устремлены на разного рода баночки, стоящие в стеклённых шкафах,
костыли в углу, перекрашенный в синий стол, и собственно доктора, за этим самым
столом восседавшего.
- На что жалуетесь голубчик? – Спросил доктор,
и натянул на глаз кругло-зеркальную хрень.
Давинченный посмотрел на Вия, как бы ища поддержки, но черта не было, по-видимому
тот не вошел в кабинет, не желая кончать жизнь самоубийством.
Леонида это предательское отношение застало врасплох, честно говоря он надеялся что
предатель сам обо всём договориться с санитаром, а он лишь будет поддакивать,
теперь же перед ним встала задача самому разбираться с сумасшедшим экстрасенсом.
- Доктор у меня это! – Начал Давинченный изобразив рожей Хозанова.
- Понимаю. – Ответил врач, и как это у вас давно?-
- Дело в том, что это, преследует меня с детства, это это, у меня хроническое,
я уже всех специалистов обошел, а это не проходит! –
Давинченный забыл, зачем всё это.
- Это у вас кабаллера, рыбий грипп, ответьте, есть ли у вас следующее симптомы.
Голову всё время тошнит? –
Давинченный кивнул ей, её как не странно начало немного тошнить.
- Плюс временами немота накатывает, не стесняйтесь, поговорите со мной об этом. –
- МммМммММммыууээЭАа — Промэчал гений, удивительно, но мысли тоже кажется
онемели, они вроде бы были, но чётко сформулировать их не было никакой возможности.
- Жиреете ещё наверно, эт рыбий жир,
при рыбьем гриппе всегда все рыбьем жиром жиреют.
перепонки опять же, вон меж пальцев так и лезут,
запах нестандартный стали выделять.
А что это вы задыхаетесь, разучились воздухом дышать? Это поправимо. –
Доктор подошел к Давинченнуму, взял того под белёсое брюхо и выпустил в эмалированный таз, наполненный водой.
Леонид радостно стал гонять жабрами воду, и как-то само собой
осознал себя как большого и крайне добродушного карася.
понедельник, 14 декабря 2009
Рыбье зрение значительно отличается от человечьего, Давинченный в полной мере
осознал это, он видел всё вокруг мутновато—вкрапинку, и левой стороне обзора было
тёмное пятно. Леонид вдруг вспомнил, как вонзается крючок в его рот, разрывая нёбо,
ломая кость, а он ничего такого не делал, он всего лишь хотел кушать, потом
какаято неведомая сила поволокла его к берегу, он упирался, и превозмогая боль,
стремился в спасительные, как оказалось позже заросли камыша.
С тех самых пор повреждённый крючком глаз был награждён тёмным пятном.
Ещё он чувствовал мир своей боковой линей, он как бы был частью воды,
и чувствовал её.
Потом вдруг стало больно левый сосок, Леонид-карась мощно двинул хвостом и
вывалился из таза, больно ударившись малым, спинным плавником.
Всё пропало, а вернее пропала только рыбья действительность,
Давинчинный сидел на стуле, а левой усиленно крутил свой вполне себе человечий сосок. В отличие от мозга тело оказывается помнило, о чёртовом наказе,
при гипнозе накручивать пуговицу, вот тело и крутило что не попадя,
это и выручило гения.
Гений помотал головой, прогоняя наваждение, кабинет, мило улыбающийся доктор,
только таз с водой, да мокрые пятна на полу, не давали сосредоточиться, давили.
- Итак, больной на что жалуетесь? – Вопросил Доктор, левый глаз которого, уж очень сильно напоминал рыбий.
Наверное тоже попадался, подумал Давинченный, но прогнал мысль,
крутнул сосок, в этот раз совладав с гипно нападением, а может сам доктор, всё же
захотел выслушать, гения.
- Очень вас прошу господин военврач, верните душку то вы, нашей Газе, вот и товарищ
Папакарлович совсем не против, да что там не против, всецело за!
Очень нам нужна её душа, вернее Газя, а без души она совсем не она! Верните!!! –
- Что за вздор! Без души её много крат лучше, вы уж поверьте мне на слово,
растения, куда более счастливые существа, нежели люди, куда более счастливые. –
- Очень надо, командир! – Давинчинный по заговорщицки посмотрел на проктологоанатома.
- За мной не заржавеет, замажем, подкрутим, всё что хошь! –
Практологоанатом почесал градусником в носу, потом в ухе, после чего облизал его,
всунул под мышку и только после этого произнёс.
- Ну как сказать, меня кроме раболаторных экспериментов, мало что интересует.
Вот ваша, нет, не ваша, её душа! –
Экспериментатор достал из халатного кармана пробирку, в ней кружилась некая забавная субстанция, она мигала парами серебра и вращалась как чай в кружке,
к тому же всё время тихонечко попискивая мышкой,
а может Леониду это только показалось.
- Её, а сейчас, как бы моя душа, станет вашей, если вы или кто-то из ваших спутников, проведёт ночь в кунцкамере и при этом не повеситься!
Вот мои условия, хотите принимайте, хотите не принимайте, дело ваше,
это просто мои условия, ступайте к своим друзьям,
и решайте, у вас ещё есть два часа, до заката. – Произнёс доктор.
- И вот ещё что, это вам, держите. – Он протянул цветастую коробку.
- Что это? –
- Рыбий корм. -
осознал это, он видел всё вокруг мутновато—вкрапинку, и левой стороне обзора было
тёмное пятно. Леонид вдруг вспомнил, как вонзается крючок в его рот, разрывая нёбо,
ломая кость, а он ничего такого не делал, он всего лишь хотел кушать, потом
какаято неведомая сила поволокла его к берегу, он упирался, и превозмогая боль,
стремился в спасительные, как оказалось позже заросли камыша.
С тех самых пор повреждённый крючком глаз был награждён тёмным пятном.
Ещё он чувствовал мир своей боковой линей, он как бы был частью воды,
и чувствовал её.
Потом вдруг стало больно левый сосок, Леонид-карась мощно двинул хвостом и
вывалился из таза, больно ударившись малым, спинным плавником.
Всё пропало, а вернее пропала только рыбья действительность,
Давинчинный сидел на стуле, а левой усиленно крутил свой вполне себе человечий сосок. В отличие от мозга тело оказывается помнило, о чёртовом наказе,
при гипнозе накручивать пуговицу, вот тело и крутило что не попадя,
это и выручило гения.
Гений помотал головой, прогоняя наваждение, кабинет, мило улыбающийся доктор,
только таз с водой, да мокрые пятна на полу, не давали сосредоточиться, давили.
- Итак, больной на что жалуетесь? – Вопросил Доктор, левый глаз которого, уж очень сильно напоминал рыбий.
Наверное тоже попадался, подумал Давинченный, но прогнал мысль,
крутнул сосок, в этот раз совладав с гипно нападением, а может сам доктор, всё же
захотел выслушать, гения.
- Очень вас прошу господин военврач, верните душку то вы, нашей Газе, вот и товарищ
Папакарлович совсем не против, да что там не против, всецело за!
Очень нам нужна её душа, вернее Газя, а без души она совсем не она! Верните!!! –
- Что за вздор! Без души её много крат лучше, вы уж поверьте мне на слово,
растения, куда более счастливые существа, нежели люди, куда более счастливые. –
- Очень надо, командир! – Давинчинный по заговорщицки посмотрел на проктологоанатома.
- За мной не заржавеет, замажем, подкрутим, всё что хошь! –
Практологоанатом почесал градусником в носу, потом в ухе, после чего облизал его,
всунул под мышку и только после этого произнёс.
- Ну как сказать, меня кроме раболаторных экспериментов, мало что интересует.
Вот ваша, нет, не ваша, её душа! –
Экспериментатор достал из халатного кармана пробирку, в ней кружилась некая забавная субстанция, она мигала парами серебра и вращалась как чай в кружке,
к тому же всё время тихонечко попискивая мышкой,
а может Леониду это только показалось.
- Её, а сейчас, как бы моя душа, станет вашей, если вы или кто-то из ваших спутников, проведёт ночь в кунцкамере и при этом не повеситься!
Вот мои условия, хотите принимайте, хотите не принимайте, дело ваше,
это просто мои условия, ступайте к своим друзьям,
и решайте, у вас ещё есть два часа, до заката. – Произнёс доктор.
- И вот ещё что, это вам, держите. – Он протянул цветастую коробку.
- Что это? –
- Рыбий корм. -