Напряжение росло и крепло, под жарким ковбойским солнцем.
На переднем плане.
Ноги, две кобуры по мажьем бокам, в каждой кобуре не малосольный огурец,
в каждой кобуре заряженный кольт Navy Sheriff, грозное оружие, правда, требующее
взведения курка, перед каждым выстрелом, теперь курки были взведены.
На заднем плане, чёрною тенью, в чёрном потёртом плаще, в пробитой не раз
пулями и пылью шляпе, в напряженном лице и жующей табак челюсти, шел волнами,
в полуденном солнцепёке Вайоминга, а вернее шло Невестьчто.
- Думаю, есть нужда, объяснить подлецу, и оборотню в шерифской погоне, правила!
Думаю, ты вознамериваешься выстрелить, как всегда исподтишка, прямо сейчас!
Думая, что здесь нет свидетелей, посмотри по сторонам. –
Начало предсмертный диалог Невестьчто.
- Думаешь, я тупой янки с восточного побережья, что бы смотреть по сторонам?
Посмотреть и получить, пулю! Ты же знаешь правило, тот, кто убьёт противника
не вытащившего оружия, будет повешен, и это тебя разыскивают, за эти злодеяния! –
- А ты посмотри, я подниму руки! – Невестьчто, подняло руки вверх.
Давинченный осмотрелся.
Он обнаружил, что на домах, в окнах домов, на деревьях и окрестных холмов,
во множестве, были средних размеров глаза, они имели маленькие, балериньи ножки,
в пачках и пуантах, и маленькие ручки, которыми они махали как японские школьницы.
- Видишь Давинченный, даже у холмов есть глаза, и уши! –
Раздался, звук птичачьих крыльев, и собственно уши,
огромной стаей заполнявшие окрестности.
- Ну, хорошо, так и держи руки, я своих соглядатаев позову, что бы всё честно! –
Давинченный стал чесать левый локоть, а губы сложил трубочкой,
и в трубочку произнёс.
- Ужу-жу-жу куму жу
Я в гринландии ужу
ужика и шимпанзе
гомика и натуре
приходи соглядатай
погляди и поклевай
я тебе подброше
зёрен клюй-поклюй
блюй-плюй убогий. –
В чистом небе Вайоминга полыхнула молния, ударил сухой как треск сухого дерева
гром, и в образовавшееся в небе чёрное окно, вижжя по кошачьи, ввалился Василий.
В зубах Васисуария громоздилась сигара, а в лапе бокал вина, кот как обычно
дрёпнулся, на спину, однако вина не пролил, и сигару не выронил!
- Василий, ни фигасе, у меня тут дуэль, а он на расслабоне там! –
Василий, немного похлопал глазами, осознался и заявил, что обнаружил,
в замке секретную кладовую, и естественно не мог, не позволить себе расслабиться.
- Ну всё! - Проорало Невестьчто. — Приступаем!!! –
Ковбои застыли, буравя друг друга, испепелительно-испепеляющими взглядами,
будто бы желая, прожечь в сопернике дыру, внушительных размеров.
Пальцы дрыгались, ноздри дулись, ветер трепал полы одеяний, и волосы из под шляп,
глаза соглядатаи смотрели, уши внемлели, кот Василий, прилёг в тенёчке, потягивая
вино, и дымя сигарой, всё было готово к тому, к чему всё, было готово.
Все прекрасно знают, что в ковбойской дуэли, главное терпение, тот, кто выхватит
оружие первым, обычно бывает убит, так что тут главное терпение.
Терпели они долго.
Прошло не как не меньше пяти часов, утомлённое солнце уже подкралось к
гозизонтову краю, готовое вот-вот, нырнуть, за горизонта, горизонтовые просторы.
А дуэлянты всё ещё стояли, и дрыгали палцАми, сверля друг друга глазом.
Так прошел год.
Дуэль затягивалась, красные-прекрасные от напряженного соглядотайства глаза,
уже почти не чего не видели, кот Василий, нещадно оброс бородой, и ожирел,
так как глаза и уши, были вкусны и легкодоступны, кошачим клыкам и зубам.
Спустя ещё девять месяцев, Невесть что не выдержал, и разрешился,
рванув рукоять кольта. Грянул выстрел, причем грянул выстрел и ещё, вернее
они грянули вместе, от того и слились в один грянулвыстрел, причём произошло
что-то чудесное, ибо дуэлянты после выстрела, так и остались стоять, сжимая в
своих заскорузлых, почерневших от загара руках, малосольные огурцы,
но грянулвыстрел грянул.
- Послушай, Невестьчто..
А что тебе от меня надо то?! Ты мне уже досмерти надоело! –
Устало-раздраженно сказал мажина Саруманыч.