Надеюсь мы ещё не забыли, как «я» попал в странное место,
при странных обстоятельствах, сведённый шалуньей судьбою с девушкой-ангелом.
Итак нелепый, семизвёздочный отель «Хател Хилтан».
3
- Почему это я, подлый человек? – Я как бы опешил, и от того что вдруг
назвал ангела по имени, и от того что вдруг, оказался весьма подленьким человеком.
- Потому что! Вы оказывается, всё это время знали, как меня зовут, но держали это
в тайне! А таких людей принято называть подленькими, уж точно, ни как, ни меньше! –
- Ни чего я, ни где, ни держал! Я быть может, вот только теперь и вспомнил!
К тому же, вы вовсе и не спрашивали меня о том, знаю я вас или не знаю! –
- И откуда это вы вдруг, вот только теперь и вспомнили меня? –
- Видели мы вас! Поменьше надо по телевизорам шататься! – Завёлся я.
- А Мы!!! Это, наверное, Император всея Руси?! Не надо меня хватать, и в номер этот,
гадкий я с вами не пойду, и не надейтесь! Видели мы вас! Хватают тут всякие разные! –
Она гневно развернулась на каблуке и в сердцах покинула семизвёздночную
жемчужину гостиничного бизнеса мирового уровня «Хател Хилтан».
Дверца на стене ключичной приоткрылась, оттуда вынырнул господин метродотель,
он был в пенсне, в спальной, околпаченной шапочке, на его лице был крем для бритья.
- Ну что встал как хек! Давай уже, догоняй свою пассию! –
Мужчина в основном полагается на собственные привычки, а так как у меня привычек,
в отношении девушек не было, не завелось, то поступил я так, как, наверное, должен был.
Резко развернувшись в левую сторону, на правом носке и энергичным шагом отправился
в номер. Подумав о том, что преследовать девушку, и навязывать её своё общество
пусть даже из самых, что ни наесть благих мотивов, не верно.
- Экие вспыльчивые пошли господья! – Цыкнул ключник.
Номер выглядел несколько необычно, насколько я мог судить.
Судить я мог исключительно по фильмам, я попытался вспомнить, да нет, по фильмам.
Всякие номера, рисовались мне, по крайней мере, похожими на номера, а тут..
Оквадраченное помещение, справа, в углу, ванная, не ванная комната, а именно ванная,
с неестественно большим, как будто нарочно, большим дуршлагом душа, который нисходил
из пузатого, водонагревательного бачка, в красной надписи «ХОЛ» и синей «ГОР».
Слева, так же в углу восседал, пузатый, начищенный до фаянсо-фарфорового
блеска унитаз с медной ручкой смыва, покоящейся на золочёной, а там как знать, цепи.
На стенах были намертво приклеенные обои, бежевых расцветок, с розовыми поросятами
купидонами, ихние, купидоновые лица светились праздной жизнью, вином и купидонихами.
Пол был устлан щепастой не шлифованной доской, в стёжках тропинок, натоптанных
постояльцами и тараканами. В центре странного номера расположилась старинная,
кровать сетчатого типа с металлическими спинками, во множестве увенчанными
металлическими же, округлыми шариками. Сев на кровать я тут же провалился в неё,
будто бы это не кровать вовсе, а гамак.
В номере, было окно, в нём я обнаружил улицу, на улице мою, по словам метродотеля,
благоверную Олю, ангела с ямочками на щеках. Она нервно переминалась, как в таких
случаях говорят, с ноги на ногу, но в случае этом, переминалась она с одной ровной,
невероятно изящной, не худой, аппетитно полненькой, обёрнутой в ткань джинс, ножки,
на другую симметричною ножкуу, джинс цвет имел невнятный.
Что то я увлёкся, ножками, так вот; В окне странного номера, второго этажа,
семизвёздочной гостинице «Хател Хилтон», я увидел Ольгу, невероятным стечением,
невероятных обстоятельств, волею невероятных судеб, сведённою со мною,
невероятно где.
У меня зрела мысль, постучать, по грязному оконному стеклу, и помахать девушке рукой.
Я даже было протянул руку, дабы осуществить задуманное, но что-то меня остановило.
Это что-то было немногочисленной, в составе четырёх лиц, группой, которая выплыла
из-за строения-куреня к которому, как я теперь видел, как к пню поганки, крепились
несколько чахлых сарайчиков.
Вожак, а именно так я идентифицировал здоровенного детину, который был ростом с йети,
которого так безуспешно ловят уфологи и другие недоразумения, на просторах СНГ
и других мировых сообществ. Нет, я наверное уважительно отношусь к йети и уфологам,
и не сравниваю оных с недоразумениями, но только к тем, которых не знаю
и не видел по телевизору.
Здоровяк виду был пьяного, как и вся стая, наглого вида надбровные дуги, угрожающе
громоздились над подглазной синевой. Одеждой, как йети, так и стая не слишком
отличались, она была блатной, картузы, коженки-моженки, треники в полосках адидаса.
В общем йети.
Увидев девушку, животные остановились и стали подавать друг другу, какие-то
обезьяньи знаки, после чего, мне было не слышно, но видно, они обратились к ангелу.
По глумливым, похотливым харям, было совершенно ясно, ну или примерно ясно
о чём, они говорили, ясно, что не о добром, вечном.
Ангел, нырнул, как я понял в Хотель, я слышал как громко, по железному хлопнула
семизвёздочная дверь, гомозеки смеясь и плюя себе под ноги, двинулись следом.
Мне подумалось то, что было бы неплохо чем ни будь вооружится, но в глаза не чего
не бросалось, разве что мёртвый, пыльный вентилятор, неупомянутый мною при
описании номера, он стоял возле блестящего санфаянса. Но не думаю, что мне бы
удалось загудеть им невменяемых питекантропов, хотя бы до состояния испуга.
В сию же секунду я услышал цокот лестничных каблучков, очередное громыхание двери
и пугающий вопль йети.
- Иди сюда шалава! – И ещё один вопль, кого-то из дегенератов.
- Нам можешь дать бесплатно, мы тебя не больно, мучить не будем! –
Слышался смех и повизгивания.
Я открыл дверь номера, и на меня налетели огромные, испуганные глаза, в которых
явственно и безраздельно читалась мольба о помощи.
- Там!! – Только что и смогла вымолвить та, что с ямочками на щеках.
Вообще, я обычный человек, парень переросток с окраины, не сыр в масле, но
корка чёрного хлеба. Корка коркой, но против четверых приверженцев тёмного властелина,
насквозь пропитанных наркозом мне было явно не устоять, я так полагал.
Но, этот ангел, он действовал на меня необычно, я чувствовал прилив сил,
тело моё странно гудело и вибрировало до селе не виданным возбуждением.
Страх был, но он был как раз на той самой гране, где он как порода в плавильной печи
перерождался, но вместо стали в итоге, во мне рождалась ярость.
- Ну., ты, это, ты не бойся. – Пролепетал я.
- Отворяй шлюха! – В дверь забарабанили ненасытные руки.
- Нет, не открывай! – Она забилась в уголок.
- Ща дверь вынесем! – Хрипели ублюдки.
У меня помутнелось в голове.
Резко откинув щеколду, рванул дверь на себя и со всего своего маху, что было сил
ударил верзилу головою в лицо, точно в нос, о чём решительно заявил особого рода
хруст и взвывание раненного зверя, которое перешло в некий кряк, вызванный моим
коленом, поразивший пах дебила. Йети повалился наземь, издавая звуки боли.
Стая бала, мало сказать растеряна, она была поражена, потеряла лад, и волю.
Я же не останавливаясь ударил ещё одно животное кулаком в грудь, в солнечное
сплетение, разом выбив у того дух и почву под ногами, и ещё, третьего того что был,
несколько поодаль, ударил, неожиданной ногою в большую кепошную голову.
Четвёртый попятился.
- Стоять!!! – Заревел я, голос был, по меньшей мере, странный.
- Вы питухи, на кого наехали а!? – Жеванных животных глаза не слышали?
Руки не мыли, ушами не видели! Так я глаза то повправляю! –
Ты кого шлюхой назвал падла! –
- Мужик, мы это, мы думали что это проститутка! – Слезливо произнёс, снизу вожак,
за что тут же получил ногою в бочину.
- Харе, харе, обознались мы! – Встрял не подраненный четвёртый!
- Давай замиримся!! –
- Мировую!!!– Запросили они.
- Да, мен! Нет претензий, ты прав! –
- Не пью я! Но, без обид, так без обид! – Я достал из кармана брюк пятисотку.
- Вот. Попейте пивка! –
Они что-то ещё говорили, извинялись, но я уже закрыл дверь.
Я был определённо в шоке, мысли жили, какой-то своей жизнью, один из внутренних
голосов напевал древнею песню, «дасвиданья наш замшевый ми-и-шка, возвращайся
в свой плюшевый лес». Честно говоря, я в жизни мало кого бил, иногда получал,
всегда старался договариваться миром, но не в этом случае, это всё ангел, это всё она.
Следующее действо совсем выбило меня из калии.
Она совершенно неожиданно подскочила ко мне, мне показалось
что она очень горячая, когда она обняла меня, уткнувшись мне в грудь лицом.
Она подняла глаза и заглянула мне глубоко в душу, своими заплаканными,
прекрасными глазами, цвета моря, которого я некогда не видел.