Люблю я гладь морей в дождливый вечер,
И полуночные прогулки под тоской…
Но никогда я не был под Москвой,
И никогда не нюхал дым картечи…
Любил пролить себе на пузо свечи
Варить глинтвейн и есть с орехом кекс
Сушитьфорель и выпивать глинтвейн на экс,
И слушать невзначай интимнейшие речи.
Варить глинтвейн и есть с орехом кекс
Сушитьфорель и выпивать глинтвейн на экс,
И слушать невзначай интимнейшие речи.
Всех называл своими именами,
А макароны разгибал в трубу,
Частенько разбивал себе губу
Что вызывало легкое цунами.
А макароны разгибал в трубу,
Частенько разбивал себе губу
Что вызывало легкое цунами.
Дыхание пылесоса отдавало хлором,
Губило тысячи мужских носков,
Сжигал тонны киосков
Царапая глаза пустым мельхором.
Губило тысячи мужских носков,
Сжигал тонны киосков
Царапая глаза пустым мельхором.
Комарья пискотня взывала к изверженью
Коньяк кончался на глазах
Еще полбочки коньяка было запрятано в санях,
Все приготовились к мучительному омертвенью.
Коньяк кончался на глазах
Еще полбочки коньяка было запрятано в санях,
Все приготовились к мучительному омертвенью.
Сигары были неплохими
Но темнота глотала дым,
Красиво напевая: «Тырым-пым-пым»!!!
Мы не были совсем бухими.
Но темнота глотала дым,
Красиво напевая: «Тырым-пым-пым»!!!
Мы не были совсем бухими.
Хотелось спать…
Бить, пить, мычать…
Гламурных эмо убивать!!!
Хотелось спать…
09.09.2007
/на крыльце универа, в котором писали/
оригинал
Бить, пить, мычать…
Гламурных эмо убивать!!!
Хотелось спать…
09.09.2007
/на крыльце универа, в котором писали/
оригинал
*** третье ***
Назло начну на «Я» поэму,
Чтоб не подсесть нам на измену,
Хотя… нам бы сейчас подлечь,
Постель, камин, дрова и печь,
Гостиница, кравтира, дача,
Но это уж совсем пездачо,
Ну как бы мачо то есть мачо,
Гламур и треш замесим микс
Сожрем лишь половину Twix,
Вторую отдадим ущербным.
Выпьем какую-то бодягу,
Замутим очередную шнягу
Я буду тихим, сонным, скверным.
Мышонком в ящике фанерном
С длиннющей черной эмо-челкой
Или побыть мне тупо пчелкой?
И с жалом в попке полетать,
Пинка цветочкам надавать?
Не надевать костюм оленя,
На оцарапаных коленях
Писать проклятье на царя
Варя отраву цезарю на ужин,
Который, кстати, неуклюжий,
Забив для Пушкина косяк,
Позвал его на званный ужин.
Он не пришел, чего же боле,
Заснул где-то на футбольном поле
Меж линией ворот и центром.
Проснусь, ударю по мячу
Забью себе ничью-ничью
Врачу команды подрочу,
Вратарь бухает вместе с нами
Судья пинает всех сосками
Меня он наградил носками,
В одних носках пойду я в клуб
Где за вонючие носки меня убьют
За своего меня не не примут,
И в лифте вверх меня поднимут
Волосики мои погладят сладко
Наденут на голову каску
А на руку бинт-повязку,
Сына-дочь кладут в коляску.
10.08.2007
/писалось ночью в «Кофейня № 7», перед отъездом/