С тех пор как мы расстались с ангелом Тульфагором, прошло ни много не мало,
не чего, учитывая, особенности извращённого мира, заключающиеся в том,
что всё настолько особенное, что уже и особенным то, и вовсе не является.
Хотя времени прошло уже много, но его не прошло вовсе, это как в гонках
Формулы один, комментатор в прямом эфире говорит,
«Друзья, мы уходим на рекламу, но не чего не пропустим!», Вот так и мы,
сколько лет, сколько зим, а мы не чего с вами не пропустили!
А если и пропустили, то совсем чуть-чуть, так, ангелоид был теперь в чёрной,
пиратской, повязке, на отсутствующем глазу, отданным Тойчтонемилосердна,
в оплату, за попадания, сюда, в вотчину Тогоктонеснами.
Ангелоид Тульфагор, теперь был в повязке, и стоял в огромнейшей очереди,
в окружении препротивностных коричневых стен, разнообразной массы граждан,
под светом устаревших, желтых ламп накаливания, грушевидными отростками
спускавшимися с потолка, желтого от подтечко-протечек.
Из длиннющего ряда дверей, очередь как обычно была, туда куда надо, именно вам.
В данном случае Тульфагору, в дверь с надписью в траурной Розовой кайме,
«Профессор и шарлатан, маг и эскулап, обуватель Язык Даух».
Очередь, не двигалась, так как постоянно находились, блатари, они были дурно,
безвкусно одеты, но у них по обыкновению был галстук, кожаный пиджак,
и рожа пропитанная высокомерием, в пренебрежительных оттенках.
Вот и в сею секунду из-за бесстыжего угла, вышел очередной бесстыжий гражданин.
Брюки дорогого сукна, были предательски мяты, и велики, галстук, лысина,
намазанная чем-то блистючем, пара золотых рях на пальцах,
ручка Duofold брезгливо высунувшаяся из кожаного кармана, кожаного пиджака.
Местное, очередное, население, робко возмущалось наглости айсберга-парохода,
но так как сделать не чего было не в силах, то дальше возмущений обычно дело не шло.
Но не в этот раз.
Жирная тётка в блузоне от версаче, о чём свидетельствовала огромная надпись,
из битого стекла, во всю огромно-непоколебимую грудь, просифонила навзрыд.
- Да сколькож можно! И пруть и пруть! Сталина на вас не напасешься! –
На что айсберг, лишь бросил на тьётю взгляд, полный брезгливости, будто бы пред ним
была не женщина в модной блузоне, а куча испражнений, из под бурёнки.
Рука айсберга уже было потянулась, дабы потянуть за кабинетову рукоять, как дама…
Нанесла неистовый удар, одноимённой с блузоном сумочкой, версаче, в рыло гаду.
Гад взревел бизоном.
- ЯАааа, Я Депутат сельского поселения «17километр»! Я тебя сгною гадина паршивая! –
Прокричав о своей, привилегированной должности и страшных намереньях, гад-айсберг
начал приводить их, намеренья в жизнь. Гад ткнул несчастную модницу в пузо,
единовременно пригибая голову вниз, к корням, потом ударил по хребтине, с локтя.
Однако хотя и сгибаясь под намерением гада, тьётя сумела таки ткнуться головою
в живот айзбергу, от чего он был несколько выведен из равновесия. В это время,
несколько васильков-старух, худых, измождённых, но обозлённых айсбергами и ледоколами,
кинулись в помощь модной тьёте. Их искусственные челюсти мгновенно впились в
айсберговскую плоть, так же как впрочем, и почерневшие, от работы и времени ногти.
Спустя секунду, в коридор вломилась охрана, в чёрных робах и базлах на грудях,
в руках применяя дубинки, на спинах и мясистых и анорексийных бёдрах очередников.
Началась настоящая бойня, ужасающая и кровавая, война-войной.
Воспользовавшись войной, недоумевающий ангел Тульфагор, прошмыгнул в кабинет.
не чего, учитывая, особенности извращённого мира, заключающиеся в том,
что всё настолько особенное, что уже и особенным то, и вовсе не является.
Хотя времени прошло уже много, но его не прошло вовсе, это как в гонках
Формулы один, комментатор в прямом эфире говорит,
«Друзья, мы уходим на рекламу, но не чего не пропустим!», Вот так и мы,
сколько лет, сколько зим, а мы не чего с вами не пропустили!
А если и пропустили, то совсем чуть-чуть, так, ангелоид был теперь в чёрной,
пиратской, повязке, на отсутствующем глазу, отданным Тойчтонемилосердна,
в оплату, за попадания, сюда, в вотчину Тогоктонеснами.
Ангелоид Тульфагор, теперь был в повязке, и стоял в огромнейшей очереди,
в окружении препротивностных коричневых стен, разнообразной массы граждан,
под светом устаревших, желтых ламп накаливания, грушевидными отростками
спускавшимися с потолка, желтого от подтечко-протечек.
Из длиннющего ряда дверей, очередь как обычно была, туда куда надо, именно вам.
В данном случае Тульфагору, в дверь с надписью в траурной Розовой кайме,
«Профессор и шарлатан, маг и эскулап, обуватель Язык Даух».
Очередь, не двигалась, так как постоянно находились, блатари, они были дурно,
безвкусно одеты, но у них по обыкновению был галстук, кожаный пиджак,
и рожа пропитанная высокомерием, в пренебрежительных оттенках.
Вот и в сею секунду из-за бесстыжего угла, вышел очередной бесстыжий гражданин.
Брюки дорогого сукна, были предательски мяты, и велики, галстук, лысина,
намазанная чем-то блистючем, пара золотых рях на пальцах,
ручка Duofold брезгливо высунувшаяся из кожаного кармана, кожаного пиджака.
Местное, очередное, население, робко возмущалось наглости айсберга-парохода,
но так как сделать не чего было не в силах, то дальше возмущений обычно дело не шло.
Но не в этот раз.
Жирная тётка в блузоне от версаче, о чём свидетельствовала огромная надпись,
из битого стекла, во всю огромно-непоколебимую грудь, просифонила навзрыд.
- Да сколькож можно! И пруть и пруть! Сталина на вас не напасешься! –
На что айсберг, лишь бросил на тьётю взгляд, полный брезгливости, будто бы пред ним
была не женщина в модной блузоне, а куча испражнений, из под бурёнки.
Рука айсберга уже было потянулась, дабы потянуть за кабинетову рукоять, как дама…
Нанесла неистовый удар, одноимённой с блузоном сумочкой, версаче, в рыло гаду.
Гад взревел бизоном.
- ЯАааа, Я Депутат сельского поселения «17километр»! Я тебя сгною гадина паршивая! –
Прокричав о своей, привилегированной должности и страшных намереньях, гад-айсберг
начал приводить их, намеренья в жизнь. Гад ткнул несчастную модницу в пузо,
единовременно пригибая голову вниз, к корням, потом ударил по хребтине, с локтя.
Однако хотя и сгибаясь под намерением гада, тьётя сумела таки ткнуться головою
в живот айзбергу, от чего он был несколько выведен из равновесия. В это время,
несколько васильков-старух, худых, измождённых, но обозлённых айсбергами и ледоколами,
кинулись в помощь модной тьёте. Их искусственные челюсти мгновенно впились в
айсберговскую плоть, так же как впрочем, и почерневшие, от работы и времени ногти.
Спустя секунду, в коридор вломилась охрана, в чёрных робах и базлах на грудях,
в руках применяя дубинки, на спинах и мясистых и анорексийных бёдрах очередников.
Началась настоящая бойня, ужасающая и кровавая, война-войной.
Воспользовавшись войной, недоумевающий ангел Тульфагор, прошмыгнул в кабинет.