- Душу. – Произнёс кто-то.
Кто-то был некий гражданин, стоявший в дверях сортирочной, стоявший облокотился
на дверной косяк. На вид лица ему было лет сорок, около того, он был подтянут и синел
гладко выбритым подбородком. На голове стоявший, имел глубокие, несколько
не симметричные, боковые залысины, на залысинах виднелись две округлые шишки.
В незалысенных местах имелись шотенистые волосы, набриолиненно зачесанные назад.
Гражданин был в роговых очках, одна глазница коих была уклеена синей изоляционной
лентой, очки восседали на длинном изогнутом носу, под которым в свою очередь,
были прилеплены тонкие серые губы, в усово-бородовой окантовке.
Одет индивид был в шекарнейший, пулосатый костюм тройку и лаково-малиновые,
дерьматиновые туфеля, поношенные и потрескавшиеся в изгибах, в одном месте
трещина уже превратилась в дыру, дыра выпускала на волю часть желтого носка.
В сочетании с по-видимому дорогущим и всячески отутюженным костюмом, туфеля
смотрелись крайне непристойно, можно сказать даже, крайне отталкивающе.
- Да, да, мы ищем душу, вернее души. Позвольте представиться планетянин. –
- Какойто вы не планетянистый планетянин, вы мне больше напоминаете советского
еврея в Усть-Урюпаевске, на день Ёом Кипура! – Кузмичь как то заморгалил глазом.
- А я требую компенсировать мой физический урон, и моральный вред! –
Неллия как показалось кому-то, даже топнула здоровой ноженькой.
Планетянин посмотрел непонимающе тупо, явно не фокусируя глаза, и изрёк.
- Наша цивилизация столь древна, как и само мироздание, вечность канула в вечность,
и этой вечности наши тела обрели вечное бессмертие, но душа измылась,
и как бы это глупо не звучало, но мы вымираем.
Бессмертные вымирают, что может быть печальнее!
Это началось недавно, каких ни будь пять дооропанов назад, четыре из них прогоревали,
а после взяли себя в руки и начали насаться по белу свету и скупать души и после
пришествия апокалипсиса мы должны были получить право собственноручно
распоряжаться по праву, скупленными душами, но этому не суждено было сбыться.
- Это почему же? – Поинтересовался Кузмичий гном.
- У нас, планетян, был договор с божествующей шестёркой великих, но покупали мы
души по принципу, вечером деньги утром стулья. То есть заключался договор,
подписывался он как водиться кровию но, сами души мы должны были получить
только в день страшного суда.
- И что с того? – Неллия, впрочем как и Кузьмич выглядели очень заинтересованно.
- А то, с того, лет этак сто назад приходит нам письмо, в котором белым по чёрному
написано, дескать мы, виликый Тульфагор усерндно прибочатясь заявляем,
конец света отменяеться, а все ваши души не законно скупленные души, переходят
под протекторат совета шести, и где спрашивается справедливость? –
- Мил человек а ведь наши интересы совпадают. – За спиной планетянина
стоял Леонид Давинченный, собственной персоной.
Кто-то был некий гражданин, стоявший в дверях сортирочной, стоявший облокотился
на дверной косяк. На вид лица ему было лет сорок, около того, он был подтянут и синел
гладко выбритым подбородком. На голове стоявший, имел глубокие, несколько
не симметричные, боковые залысины, на залысинах виднелись две округлые шишки.
В незалысенных местах имелись шотенистые волосы, набриолиненно зачесанные назад.
Гражданин был в роговых очках, одна глазница коих была уклеена синей изоляционной
лентой, очки восседали на длинном изогнутом носу, под которым в свою очередь,
были прилеплены тонкие серые губы, в усово-бородовой окантовке.
Одет индивид был в шекарнейший, пулосатый костюм тройку и лаково-малиновые,
дерьматиновые туфеля, поношенные и потрескавшиеся в изгибах, в одном месте
трещина уже превратилась в дыру, дыра выпускала на волю часть желтого носка.
В сочетании с по-видимому дорогущим и всячески отутюженным костюмом, туфеля
смотрелись крайне непристойно, можно сказать даже, крайне отталкивающе.
- Да, да, мы ищем душу, вернее души. Позвольте представиться планетянин. –
- Какойто вы не планетянистый планетянин, вы мне больше напоминаете советского
еврея в Усть-Урюпаевске, на день Ёом Кипура! – Кузмичь как то заморгалил глазом.
- А я требую компенсировать мой физический урон, и моральный вред! –
Неллия как показалось кому-то, даже топнула здоровой ноженькой.
Планетянин посмотрел непонимающе тупо, явно не фокусируя глаза, и изрёк.
- Наша цивилизация столь древна, как и само мироздание, вечность канула в вечность,
и этой вечности наши тела обрели вечное бессмертие, но душа измылась,
и как бы это глупо не звучало, но мы вымираем.
Бессмертные вымирают, что может быть печальнее!
Это началось недавно, каких ни будь пять дооропанов назад, четыре из них прогоревали,
а после взяли себя в руки и начали насаться по белу свету и скупать души и после
пришествия апокалипсиса мы должны были получить право собственноручно
распоряжаться по праву, скупленными душами, но этому не суждено было сбыться.
- Это почему же? – Поинтересовался Кузмичий гном.
- У нас, планетян, был договор с божествующей шестёркой великих, но покупали мы
души по принципу, вечером деньги утром стулья. То есть заключался договор,
подписывался он как водиться кровию но, сами души мы должны были получить
только в день страшного суда.
- И что с того? – Неллия, впрочем как и Кузьмич выглядели очень заинтересованно.
- А то, с того, лет этак сто назад приходит нам письмо, в котором белым по чёрному
написано, дескать мы, виликый Тульфагор усерндно прибочатясь заявляем,
конец света отменяеться, а все ваши души не законно скупленные души, переходят
под протекторат совета шести, и где спрашивается справедливость? –
- Мил человек а ведь наши интересы совпадают. – За спиной планетянина
стоял Леонид Давинченный, собственной персоной.