Девчка стояла и речитативела свою говорилку, от которой от которой его бросало в дрожь. Если судить по росту и комплекции, то ей было лет десять, одиннадцать, она была одета в маленькое бархатно-чёрное платье, в волосах был небольшой чёрный бант.
Ноги были в черных чулочках, чулочки были в каблучьих ботах, о их цвете говорить
это, пожалуй, что лишнее, всем итак понятно какого они были цвета,
разумеется, чёрного.
Волосы были, какими-то кукольными, светлыми с лёгким оттенком желтизны,
они выглядели уж очень неестественно, наверное, именно из-за своей неестественности
они и казались кукольными.
Кевин не мог вымолвить и слова, нет, ну вымолвить он, конечно же, мог, просто он
вдруг разом забыл все известные ему слова, они, скорее всего тоже испугались и хорошо спрятались, в складках коры головного мозга, великого почтаря.
- Буэнос ночес сеньёрита!!! – Зачёкал он первые попавшиеся под язык слова, быстренько прикрыв свой рот рукой.
Он понял, что ляпнул какое-то несуразное, неприемлемое в данной
ситуации словосочетание, но других попросту не было, другие спрятались очень хорошо.
Сеньорита оборвала свою дикую песенку считалочку на полуслове, и стояла молча,
покачиваясь в такт биения почтальонского сердца, которое басовым барабаном стучалось в правое ухо, в левое оно не любила стучаться,
по причине врожденного дефекта слуха.
Кевин сделал несколько шагов, и на те же несколько, приблизился к объекту ввергнувшего его бесспорно смелую и боевую натуру в состояние панического и немотивированного страха.
Почтарь протянул руку и почти дотронулся до костистенького плечишка черной девочки.
Напрягся и как в таких случаях говорят, собрал всю свою волю в кулак и…
И дотронуться так и не смог, да в этом уже и не было совсем не какой надобности.
Оно повернулось.
Лицо, на него смотрело очень извращенное лицо.
На том месте, где обычно у маленьких девочек бывают глаза, было просто место
где эти глаза бывают, а самих глаз в этот раз не было.
Зато был длинный сбоченный нос, нос смотрел налево.
На лице ещё были пухлые, ярко алые губы, они медленно открылись,
обнажив крупные, и редкие зубы, а из ротовой полости вдруг вывалился, длинный,
тёмно-фиолетовый язык, на конце которого находился глаз. Глаз смотрел на Кевина,
явно сканируя его, мутным тёмным зрачком, в синей роговице. Зрачок резко расширился, по-видимому, уловив внутреннее состояние, его внутреннего мира,
а затем резко убрался к себе домой, за щеку.
Маленькое чудовище издало, громкий и очень резкий, в какой-то степени не человеческий, а может статься и вовсе не человеческий крик,
больше походивший на визг.
Кевин отшатнулся, и побежал, краем глаза успев заметить что чудовище прыгнуло.
Он быстро, на сколько это было можно бежал, то и дело оглядываясь.
Существо прыгало, нагоняя, поочерёдно отталкиваясь то левой, то правой ногой,
Подлетая в воздух метра на полтора, и оказываясь, в зависимости от толчковой ноги
то слева, то справа, от бегущего почтаря.
- Поди прочь, сгинь нечистая! – Ветки хлестали по лицу, но Кевин, этого не замечал,
он вообще не чего не замечал, вернее не замечал всего того, что никак не могло ему,
пусть даже потенциально помочь.
- Сгинь нечистая, сгинь! -
Кевин споткнулся и упал, падая он сумел перевернуться на спину,
что бы закрыться руками от скакающей девочки-монстры.
Не известно помогли бы ему руки или нет но, девочки не было,
он поозирался по сторонам, её нигде не было видно.
Продолжая озираться, он стал на карачках, по рачьи пятится.
- Чур меня, чур, изыди гада! – Липкая паутина страха, опутывала сознание и продолжала сковывать все известные науке доли головного мозга.
- Чур меня, чур, изыди, изыди гада! – Он повторял эти слова как заклюнания.
Внезапно его зад во что-то упёрся, Кевин обернулся, увидел,
заорал и рванул с низкого старта.
А как же, ведь его почтальонский зад упёрся прямо в лицо чудовищной девочке.
Старт он принял вовремя, так как изо рта омерзительного существа, на добрые пол метра выскочил язык, с налитым кровью глазом.
Если бы в тот момент почтарь находился на беговой дорожке, какого-нибудь олимпийского дворца спорта, то он всенепременно стал бы рекордсменом.
Ноги были в черных чулочках, чулочки были в каблучьих ботах, о их цвете говорить
это, пожалуй, что лишнее, всем итак понятно какого они были цвета,
разумеется, чёрного.
Волосы были, какими-то кукольными, светлыми с лёгким оттенком желтизны,
они выглядели уж очень неестественно, наверное, именно из-за своей неестественности
они и казались кукольными.
Кевин не мог вымолвить и слова, нет, ну вымолвить он, конечно же, мог, просто он
вдруг разом забыл все известные ему слова, они, скорее всего тоже испугались и хорошо спрятались, в складках коры головного мозга, великого почтаря.
- Буэнос ночес сеньёрита!!! – Зачёкал он первые попавшиеся под язык слова, быстренько прикрыв свой рот рукой.
Он понял, что ляпнул какое-то несуразное, неприемлемое в данной
ситуации словосочетание, но других попросту не было, другие спрятались очень хорошо.
Сеньорита оборвала свою дикую песенку считалочку на полуслове, и стояла молча,
покачиваясь в такт биения почтальонского сердца, которое басовым барабаном стучалось в правое ухо, в левое оно не любила стучаться,
по причине врожденного дефекта слуха.
Кевин сделал несколько шагов, и на те же несколько, приблизился к объекту ввергнувшего его бесспорно смелую и боевую натуру в состояние панического и немотивированного страха.
Почтарь протянул руку и почти дотронулся до костистенького плечишка черной девочки.
Напрягся и как в таких случаях говорят, собрал всю свою волю в кулак и…
И дотронуться так и не смог, да в этом уже и не было совсем не какой надобности.
Оно повернулось.
Лицо, на него смотрело очень извращенное лицо.
На том месте, где обычно у маленьких девочек бывают глаза, было просто место
где эти глаза бывают, а самих глаз в этот раз не было.
Зато был длинный сбоченный нос, нос смотрел налево.
На лице ещё были пухлые, ярко алые губы, они медленно открылись,
обнажив крупные, и редкие зубы, а из ротовой полости вдруг вывалился, длинный,
тёмно-фиолетовый язык, на конце которого находился глаз. Глаз смотрел на Кевина,
явно сканируя его, мутным тёмным зрачком, в синей роговице. Зрачок резко расширился, по-видимому, уловив внутреннее состояние, его внутреннего мира,
а затем резко убрался к себе домой, за щеку.
Маленькое чудовище издало, громкий и очень резкий, в какой-то степени не человеческий, а может статься и вовсе не человеческий крик,
больше походивший на визг.
Кевин отшатнулся, и побежал, краем глаза успев заметить что чудовище прыгнуло.
Он быстро, на сколько это было можно бежал, то и дело оглядываясь.
Существо прыгало, нагоняя, поочерёдно отталкиваясь то левой, то правой ногой,
Подлетая в воздух метра на полтора, и оказываясь, в зависимости от толчковой ноги
то слева, то справа, от бегущего почтаря.
- Поди прочь, сгинь нечистая! – Ветки хлестали по лицу, но Кевин, этого не замечал,
он вообще не чего не замечал, вернее не замечал всего того, что никак не могло ему,
пусть даже потенциально помочь.
- Сгинь нечистая, сгинь! -
Кевин споткнулся и упал, падая он сумел перевернуться на спину,
что бы закрыться руками от скакающей девочки-монстры.
Не известно помогли бы ему руки или нет но, девочки не было,
он поозирался по сторонам, её нигде не было видно.
Продолжая озираться, он стал на карачках, по рачьи пятится.
- Чур меня, чур, изыди гада! – Липкая паутина страха, опутывала сознание и продолжала сковывать все известные науке доли головного мозга.
- Чур меня, чур, изыди, изыди гада! – Он повторял эти слова как заклюнания.
Внезапно его зад во что-то упёрся, Кевин обернулся, увидел,
заорал и рванул с низкого старта.
А как же, ведь его почтальонский зад упёрся прямо в лицо чудовищной девочке.
Старт он принял вовремя, так как изо рта омерзительного существа, на добрые пол метра выскочил язык, с налитым кровью глазом.
Если бы в тот момент почтарь находился на беговой дорожке, какого-нибудь олимпийского дворца спорта, то он всенепременно стал бы рекордсменом.